— Жаль, очень жаль.
Парень, поставил перед собой длинный черный тубус, в которых носят свои чертежи студенты и инженеры, сложил на нем свои руки в перчатках и уставился вперед, глядя в никуда. Потому что вперед смотреть было бесполезно, тьма, два световых пятна, освещающих дорогу и снежинки, разгоняемые выпуклым лобовым стеклом маршрутки. Все-таки от него тянет неприятностями. Ну его это бабло, своя шкура дороже!
Смешно, об этом думаю я, спускающийся каждый день в нутро нашего проклятого города, куда стекается вся его злоба, ненависть и боль, уродливые чувства города, которые плодят подземных тварей и подпитывают наших монстр. Но этого питания им мало, это только приправа к их обычному рациону. К жертвам. И я опасаюсь этого, в общем, обычного человека, с которым только-что говорил? Странно, как минимум! А с другой стороны, я ведь опасаюсь участкового, или толпы, которая, увидев меня в форме, может и на клочки порвать. Странное существо человек.
Так в молчании мы провели сорок минут поездки, сначала по темной окраине парка, потом по редко освещенной окраине города, потом по нормальным городским улицам. Не центр, конечно, но для меня — практически. От нашей узловой я редко удаляюсь, а в центре бывал считанные разы. Естественно, наверху. Делать мне там нечего. Некоторые из наших вообще продают жилье наверху и навсегда переселяются под землю. Страшно им становится наверху, особенно звездными ночами. Кажется, что налетит ветер, сдует с поверхности земли и унесет в космос, колючий, бескрайний, где не на что опереться, только ветер и звезды колючими блестками. В школе говорили, что звезды — это такое же солнце, только очень далеко от нас. Очень, очень далеко. Не верю. Очень далеко — это глубокие колодцы в подземке, в которые можно кинуть камень и тысячелетия ждать, когда он ударит о сухое дно или плеснет о поверхность воды. Очень далеко — это проходы вниз, куда глубже используемых горизонтов, откуда иногда приходят испарения, сводящие наземников с ума, заставляющие их бросаться в бесконечные пролеты, идущие очень, очень глубоко. В центр Земли я тоже не верю. Глубина бесконечна. Очень далеко — это очень глубоко. Только глубоко это еще дальше.
Говорят, раньше подземка была почти в каждом старом городе Европы, в Африке и Азии. Интересно, но и в Америке нашли очень глубокие подземелья. Но там они слишком глубоки, ниже горизонта ужаса, где не каждый способен сохранить рассудок. Использовать такие, понятно, невозможно. Проще завалить входы камнями. Хотя всегда находятся люди, которых ужас глубин манит особенно сильно, они ищут новые входы или подкапываются к старым. В большинстве городов Европы проходы вниз тоже завалили. Оставили только самые верхние горизонты, которые используют для чего-то. Хранят там всякое. Бомбоубежища устраивают, на случай атаки с цеппелинов. Только мы достаточно безумны, чтобы устроить из подземки транспорт и достаточно разумны, чтобы все это контролировать. За это нас не любят. Сильно не любят.