— Ой, да что б ты понимала! — отмахнулась она. — Замуж я выходила исключительно по большой любви, а любовники, это так, баловство одно! Я же не виновата, что мой первый муж решил застукать меня на горячем и полез в грозу по приставной лестнице ко мне в башню. Вот его молнией и шандарахнуло. Как я горевала! Не передать, даже этого любовника больше видеть не могла. Пришлось прогнать, а какой он был затейник, до сих пор жалею, что пришлось расстаться.
— А второй муж? — спросила я.
— Утонул бедняга, и я тут даже была не причем, — вздохнула она.
— А третий?
— Повесился.
— Как? — не поняла я.
— На веревке, как обычно, — пожала она плечами.
— А от чего? — решила я уточнить.
— От великой любви, мы поссорились, и я на недельку решила уехать в столицу развеяться, возвращаюсь домой, а он в петле. Не вынес бедолага разлуки со мной.
— Слушай, Яся, ты прям как черная вдова, мужики вокруг темя мруть как мухи. И не жалко тебе их?
— А я тут причем? — удивилась она. — Все двенадцать раз это были либо несчастные случаи, либо самоубийства.
— И что тебе ни разу не пришло в голову, что тут что-то не так?
— Приходило, — замялась она. — Я проверяла, проклятия нет.
— Дааа? — удивилась я. — А ты не думала, что это может быть кому-то выгодно?
— Что именно?
— Смерти твоих мужей, что-то мне кажется, что неспроста они мрут с такой периодичностью. Кстати, а как ты во время такой бурной личной жизни за Кошей приглядывала?
— А что за ним смотреть-то? У нас же договоренность, он каждый месяц отчитывается о проделанной работе и пускает меня в свои лаборатории для проверки.
— Что до сих пор? — не поняла я.
— Ага, ему же, как каждому художнику от науки нужны зрители способные оценить глубину и ширину его мысли, — сказала она присев на стул.
— А чего ты на двенадцатом муже остановилась? — не отставала я.
— Так мужиков жалко, — вздохнула она.
— Кстати, я давно тебя хотела спросить, — замялась я. — То ты разговариваешь чисто, буквально высоким штилем, то переходишь на диалект, да еще словечки у тебя проскакивают как у нашего дворецкого.
— А дворецкого как зовут? — спросила она лукаво.
— Иосифом Моисеевичем кличут.
— Ааа, тогда понятно. У меня последним мужем был Соломон Курцвайль, вот от него и нахваталась. Великого ума и широкой души был человек. Мда, — вздохнула она печально. — Ладно, давай об этом потом, а сейчас пора в дорогу, резерв благодаря яблочкам восстановился полностью, — сказала она и хлопнув по коленям, поднялась на ноги.
— Странно, а почему они на тебя сразу не подействовали? — удивилась я.
— Кто же знает? С яблоками вообще не все так просто, их слишком мало и продаются они не каждому желающему, поэтому провести какое-либо исследование влияния яблок на тот или иной организм пока не удалось, — сказала она и направилась в рубку.