— М-м-м, хорошо. — кивнул Поттер.
— Что делаешь летом? — для поддержания беседы поинтересовался Рон.
— К крестному. Он обещал забрать меня на каникулы. — со счастливой улыбкой ответил Гарри.
— Ребята, всем привет! — из женской спальни вышла Гермиона. — Чем занимаетесь? Откуда у тебя этот красивый медальон? А что это за рукоять?
Шквал вопросов от Гермионы, имей он материальное воплощение, способен был бы сбить с ног.
— Читаю книгу, подарили, кинжал. — по порядку ответил Рон. Его с некоторых пор раздражала непоследовательность, вносящая толику энтропии в беседы. — К экзаменам готовишься?
— Да, осталось только попрактиковаться в зельеварении. — ответила Гермиона. — Чувствую, Снейп готовит какую-то каверзу на экзамене.
— Скажешь, когда будешь практиковаться? — спросил Рон. — Мы можем помочь друг другу в подготовке.
— Обязательно. — улыбнулась Гермиона.
*Берлин. 30 мая 1994 года*
— Проклятое дерьмо… — Адольф медленно шел по Бисмаркштрассе.
Он всего несколько раз в жизни бывал в Берлине, и помнил его совершенно другим. Никогда он не видел на улицах такого людского муравейника. В Лондоне он бывал лишь в магическом квартале, его не сравнить с этой людской толщей.
Понедельник, по улицам ходят различные люди, много людей восточной внешности, что довольно странно для Германии его мира. Пусть евреев он недолюбливает, но такой адской ненависти, которую испытывал к ним его альтер-эго этого мира, у него нет. И националистических идей, активно продвигаемых альтер-эго, у него тоже не возникало, служба в имперской армии не оставляет времени для лишних размышлений. Да он даже в партии не состоит! Зачем? Да и военным запрещено вступать в политические партии, насколько он знал… А может и не запрещено, Адольф никогда не интересовался этим! Его устраивала его жизнь, ведь он приносил несомненную пользу Империи, так как защищал её от посягательств подлых лягушатников и лаймов!
Несмотря на культурный шок, чувствуется, что в этом Берлине что-то не так. Какая-то неестественность…
— Hayaa, shawurma shara! — проорал какой-то продавец из ларька.
— Простите, я вас не понимаю. — извинился в привычной манере Адольф.
— Слюшай, извини, что на арабский сказаль, ты шаурма покупай! Вкуснейший вкус! — араб широко улыбался и показывал на странную установку, крутящую мясо над огнем. — Лучший курица, лучший специй, покупать!
Адольф с сомнением оглядел изображения предлагаемой арабом еды. Затем вытащил из бумажника купюру номиналом в пять марок. Довольный араб вернул ему сдачу в виде четырех монет номиналом по одной марке каждая.