Она все-таки напрягает память, как бы желая этим назойливым напряжением отдалить от себя дальнейшие воспоминания… но нет, они идут, надвигаются…
Вдруг за дверью послышались тяжелые шаги нескольких человек, мужские шаги… Дверь отворилась и в комнату вошли трое неизвестных ей людей… Один из них, с гладко выбритым плутоватым лицом — остальные его звали Петром Федоровичем.
Это имя крепко засело в памяти Екатерины Петровны Бахметьевой.
Она помнит, что при неожиданном появлении этих людей она вскочила, выронила книгу. Книга упала на пол корешком и раскрылась.
— Кто вы? Что вам надо?
— Кто мы, милая барышня, вам того и знать не следует… а что нам надо, о том доложимся… Не спешите… — отвечал бритый человек.
— Но как вы смели ворваться ко мне в дом?.. Я закричу о помощи…
— Не трудитесь, не надрывайтесь… все равно никто не услышит, в доме только одна Агафониха, да и та из наших, совсем глухая…
У Екатерины Петровны как тогда, так и теперь упало сердце: она поняла, что ей расставлена западня, что она во власти этих людей… Она бессильно опустилась в кресло.
— Что же вам надо? — почти простонала она.
— Достаньте-ка, барышня, бумажки, да черкните на ней, что я вам скажу…
— Зачем?
— Любопытна больно… делай, коли велят… — с угрожающим жестом заявил другой бородатый мужчина с зверским лицом.
— Да, барышня, уж вы делайте, что я вам скажу, а то хуже будет, да нам и некогда… лошади у дома ждут… Не будете делать — худо вам будет, ох, худо…
— Лошади… худо… — почти бессознательно повторила Бахметьева. — Хорошо… я напишу.
Она подошла к конторке, стоявшей в спальне, достала листок бумаги и, взяв перо, обмакнула его в чернильницу.
— Что же писать?.. — обратилась она, чуть слышно, к бритому человеку.
— Пишите: прошу никого не винить в моей смерти…
Она дописала до последнего слова.
— Смерти!.. — повторила она и бросила на своего мучителя умоляющий взгляд.
От этого взгляда он потупил взор и яркая краска залила его лицо.
— Да… смерти… — глухо повторил он. — Так надо… Будет она или не будет, там увидим… Пишите…
Последнее приказание он отдал деланно резким голосом. Еле державшаяся на ногах Бахметьева с трудом написала это роковое слово.
— Подпишитесь…
Она исполнила и это, но далее ничего не помнит — она лишилась чувств.
Екатерина Петровна и теперь силится припомнить, что происходило после этого, но в её уме мелькают только смутные, отрывочные воспоминания.
Она помнит, что в её спальне появилась Агафониха и начала с помощью мужчин одевать её.
«Ты снеси её одежонку-то на реку…» — вспомнилась ей отрывочная фраза, сказанная Агафонихе одним из неизвестных, кажется, бритым. Далее она ничего не помнит.