– Ну, теперь-то мы точно никуда не едем, – подытоживает Медный.
В его голосе больше нет насмешки. Он почесывает до неприличия отросшую бороду и пустым взглядом буравит дальний угол.
– Как раз наоборот, – впервые за долгое время возражает Тройка. Она опускает глаза – голова связанной женщины покоится на её коленях. Тройка рассеяно гладит её, пропуская сквозь пальцы пряди грязных волос, а Вошь время от времени тихо постанывает во сне. – Я считаю, настал критический момент. Если мы не уедем сейчас, Вошь не выдержит. Боюсь, она отправится следом за…
Повисла неловкая пауза, в течение которой каждый из нас добавил недостающие элементы к этому нехитрому предложению. Следом за Отморозком и Занудой. Ну же, Тройка, договаривай! Вошь все равно не услышит тебя. Следом за Разбойником, Пышкой и Ведьмой. Следом за Байкером, Рубахой и Пургеном (даже не спрашивайте, друзья мои, даже не спрашивайте). Следом за Десятым, Олениной, Радаром, Свахой, Мокрым, Трясуном, Вилкой, Петровичем (единственным человеком, который помнил и настаивал на своем человеческом имени), тремя братьями Леммингами и Юлой. Сколько же их было? Когда Красные затопили собой весь мир, этот торговый центр дал убежище чуть меньше, чем восьми сотням выжившим. Восемь сотен напуганных, жалких, обреченных. Но мы тогда не знали, что обречены и, вопреки всем самым мрачным вариациям развития сюжета, умирали как раз не в первые дни – первые дни, недели и даже месяцы мы исправно возвращались к началу, осваивая Апекс и «дивный новый мир», в котором мы так уютно устроились. Умирать массово и безудержно люди начали, когда потеряли примерный счет времени – однажды мы просто не смогли понять, сколько же времени прошло с того момента, как все рухнуло. Год? Десять лет? Пара веков? Самым странным было то, что часы исправно шли, показывали время, но люди словно перестали понимать их язык – смотрели на циферблаты и видели там инструкцию к домашним тапкам на древнем иврите. Цифры и стрелки стали совершенно бессмысленными крючками и палочками. Мы словно потеряли ориентир – судно сорвалось с якоря, расхлесталось об айсберг, а уцелевших вынесло в открытое море вместе с останками корабля. Помню, как большинство из тех, кто больше не возвращался, сходили с ума именно на почве потери времени – они говорили, что все это дурной сон, и такого просто не может быть. Люди напрочь теряли ощущение реальности только потому, что не могли сказать, сколько сейчас времени, какое число и какой на дворе год. То есть, мы довольно быстро пришли к выводу, что de jure на дворе бесконечное 17 сентября 2102 года, но de facto? Ход времени ощущался, мы понимали, что время движется… мимо. И это слишком сильно похоже на сон. Они были уверены, что находятся в кошмаре, в бесконечном, непрекращающемся кошмаре, но если проснуться… Потом их уже никто не видел живыми, но иные видели их кишки, разлетающиеся красным фейерверком. И вот как раз на этом фоне связанные руки и ноги выглядят вполне адекватно.