– Пожалуй, я пойду. – Я следую за ней вдоль ряда кресел и вниз по широкой лестнице.
— Все в порядке? – спрашиваю я, когда она протискивается в большую металлическую дверь.
Девушка останавливается в огромной просторной комнате, где нет ничего, кроме плиточного пола и бетонных стен. МакКена поворачивает обратно.
– Я уверена, что все в порядке, — говорит она, перекрывая шум переполненной комнаты. – Ты же знаешь этих спортсменов. Они такие привередливые. Понятия не имею, как ты терпишь их так долго.
Глаза девушки становятся шире, когда я смеюсь над ее оценкой спортсменов.
— Я… я не хотела, — заикается она. – Я имею в виду работу на них…
— Может быть настоящей сукой, — заканчиваю я за нее. – Не беспокойся. Я поняла.
Видя, что я не собираюсь отчитывать ее или втягивать в неприятности с боссом, МакКена нервно смеется.
– Во всяком случае, Реми велел мне, чтобы ты ждала здесь. Он поднимется на гору, но это займет всего несколько минут.
— Хорошо, спасибо. – Сбитая с толку тем, почему я здесь, я стараюсь не беспокоиться о том, что заставило Реми нарушить протокол.
Я пытаюсь, но не получается. Образы того, как он повредил колено в конце трубы, заполняют мой разум. Каждый сценарий того, как это могло произойти. У него была многолетняя практика маскировки боли. Он точно мог закончить свой пробег так, чтобы никто не узнал.
Две минуты я смотрю в окно. За каждую минуту в реальном времени, клянусь, я прохожу через десять в ментальном времени. Когда Реми не появляется, я представляю, как его вносят на носилках. Может, он случайно упал и раскроил себе голову, и теперь у него рана на голове, и нам придется ехать в больницу.
Есть не так много вещей, которые заставили бы Реми пропустить результаты за его собственный пробег и всех конкурентов после него. На кону золотая медаль.
Может, из снега вылез детеныш акулы – Эй, это возможно, снег – это вода, — и откусил ему ногу.
Или руку.
Неужели они занесут его так далеко, чтобы он не путался под ногами? Нет. Они бы унесли его в больницу. Вероятно, укусы снежных акул очень серьезны.
Я теряю свой чертов разум.
Я отбрасываю все тревоги, когда вижу Реми через большое стеклянное окно этой комнаты. Он поднимается на холм с широкой улыбкой на лице. Я быстро осматриваю его тело и считаю— две руки, две ноги. Его голова все еще на месте. Под мышкой он держит Диану. Поскольку из его тела не хлещет кровь, и у него на месте все конечности, и есть сноуборд, я не представляю, что сделало эту встречу такой необходимой.
Реми с грохотом распахивает две металлические двери на противоположном конце комнаты и входит в помещение походкой самоуверенного человека. Все взгляды поворачиваются в его сторону, когда дверь с металлическим щелчком захлопывается. Крики, поздравления и похлопывания раздаются со всех сторон. От этого движения смешиваются запахи и попадают в мой нос.