условиях позволить эмиграцию было бы безрассудно. Касательно жалоб
на притеснение православного населения отмечалось, что подобные
слухи распространяют «те кои доброе согласие обоих дворов в пользу
прежних видов ослабить крайне више стараются» (57) Последняя фраза
92
явно намекала на заинтересованность сторонников Франции и Пруссии
при русском дворе в разрастании конфликта.
Но Петербург явно не спешил внимать доводам австрийской
стороны. В рескрипте от 11 апреля Бестужеву предлагалось
попытаться получить разрешение на эмиграцию сербов в обход
канцлера Унфильда. (58) Ещё через месяц Михаил Бестужев получил
очередную инструкцию, в которой ему советовали продолжать
оказывать на венский двор дипломатическое давление, стараясь не
испортить при этом отношения между двумя странами. Одновременно с
этим Бестужев должен был продолжать агитировать за эмиграцию
среди сербских офицеров. (59)
Весной 1752 года в разных районах австрийской военной границы
были задержаны русские офицеры сербского происхождения, занимавшиеся вербовкой людей на русскую службу. Так два брата
Чорбы и поручик Миркович, формально отправившиеся в Венгрию для
закупки снаряжения, по дороге заехали в Банат и там среди своих
родственников сагитировали 70 человек на эмиграцию в Россию. (60) Случайно они были задержаны австрийскими властями. Всякий подобный
арест подливал масло в огонь конфликта, поскольку арестованные
категорически отрицали то, что они занимались вербовкой, а русское
посольство требовало немедленно освободить офицеров русской армии.
К тому времени до русских дошла информация о судьбе ряда
офицеров-сербов арестованных в связи с их желанием выехать в
Россию. Наибольший резонанс произвело дело подполковника Райко
Прерадовича, которого, держали, пять месяцев под арестом, а потом
предлагали повысить в звании, если он откажется от намерения
93
эмигрировать. (61) Австрийские военные и гражданские власти на
местах были дезориентированы резким изменением политики Вены по
отношению к эмиграции и начали обращаться в крайности. Желавших
эмигрировать в Россию, то арестовывали, то освобождали, то
предлагали им чины, то грозились смертью.
63 летний Бестужев не мог один справится со столь бурной
конспиративной деятельностью. В русском посольстве в Вене