Но прежде всего… я должна выяснить, как притормозить мою вошь. Прошло несколько дней с тех пор, как я начала резонировать Руху. Не то, чтобы меня к нему не влекло, — ну, если только под всеми слоями грязи и перекати-поле из волос находится нормальный инопланетный парень. Однако я не совсем уверена, что готова сигануть прямо в создание семьи. У воши, разумеется, свои мысли на этот счет; чем дольше мы боремся против наших нужд, тем более мощными она их делает. Уже этим утром я ощущаю себя чуть более возбужденной и чувствительней, чем прежде. Активные интимные ласки прошлой ночью мне понравились. Очень понравились. Нам следует их продолжать, решаю я твердо.
Само собой разумеется, что, пока Рух ушел, чтобы найти что-нибудь съедобное на завтрак, я развожу огонь и по-тихому мастурбирую. Я быстро обтираюсь, используя немного талой воды, так как в пещере теперь есть пылающий костер, и даже очищаю от вчерашней высохшей спермы уголок своей юбки.
Рух возвращается, неся на плечах целую тушу двисти. Он бросает ее возле костра, а затем смотрит на меня, желая получить одобрение.
Я от радости хлопаю в ладоши.
— Да это же потрясающе! Спасибо тебе, Рух!
Двисти пушистые и косматые зверушки и из них можно сделать не такое уж и большое, но теплое одеяло.
Глядя на меня, он обнажает зубы, имитируя мою улыбку. А потом он направляется к зверю, чтобы начать его разделывать.
Я останавливаю его, потому что, если это будет нечто наподобие вчерашнего «праздника» мясника, от зверя не останется шкуры для обработки.
— Нет! Подожди!
— Нет? — нахмурившись, Рух смотрит на меня.
С помощью жестов и активно показывая на свою одежду, я заставляю его понять, что мне нужна эта шкура. Я сажусь рядом с ним, и в течение следующего часа мы разбираемся с тем, как содрать шкуру с этого зверя. К тому моменту, когда настает время поесть, мы оба измазаны кровью и воняем, тем не менее, я довольна, потому что у меня теперь есть большая, практически целая шкура для обработки. Я еще не знаю, на что ее пущу, но что-нибудь придумаю.
Вместо того чтобы выбросить излишки мяса, я насаживаю их на несколько костей, что подлиннее, и копчу над огнем. Рух наблюдает за мной, а затем предлагает мне свой кожаный мешок с водой.
Я улыбаюсь ему и делаю глоток. Я уже устала, а казалось, что день только начался. Столько всего еще нужно сделать, что на меня навалилось.
— Огонь, — говорит Рух, указывая на мой костер. Потом он указывает на меня. — Хар-лоу.
После этого он указывает на шкуру.
— Вода, — говорю я ему. Я лью немного на свою руку и мою кончики пальцев. — Вода.