А потом что? Родить ему ребенка? Нет уж, спасибо тебе, вошь.
Я крепко сжимаю вместе свои бедра, желая, чтобы мое тело, нахрен, успокоилось.
Пальцы касаются моих волос, и хотя он нежен, моя голова все еще побаливает. Я разжимаю один глаз, готовая оттолкнуть его от себя, и понимаю, что я, в общем-то, оказалась «лицом к лицу» с его эрегированным членом. Долгое время я таращюсь на него, и во рту у меня все пересыхает. Я не девственница и, как любой другой девушке, мне очень нравится вид красивого члена. У этого парня — кто бы он ни был — он действительно очень-очень красивый, но это может быть всего лишь убеждением воши. Конечно, он не обрезан, но нет никаких сомнений в том, что он самой подходящий длины и обхвата, а мой вероломный умишко тут же задается вопросом, каково было бы почувствовать его в себе.
Вошь у меня в груди начинает напевать еще усерднее.
Боже. Чувствую себя так, словно меня предают со всех сторон.
Он прикасается к моей ране на голове, и я резко отрываюсь от него.
— Ай! — не в силах с собой справиться, я шлепаю его по рукам.
Издав рык, мужчина отходит от меня, тяжело ступая своими босыми ногами, и внешне он вроде совсем не расстроен моей реакцией. Я хмуро кошусь на него и сама дотрагиваюсь до своей раны. Она покрыта какой-то липкой кашицей, скорее всего, каким-то природным средством коренных жителей.
— Везет же мне, — бормочу я.
Мужчина издает еще один рык и возвращается обратно в другой конец пещеры, где садится на корточки. К тому же он не берет в руки нож, а просто наблюдает за мной, опершись руками на колени.
Я оглядываюсь на вход в пещеру. Он открыт, и я вижу снег, сверкающий в слабых лучах солнца снаружи. Большинство ша-кхай имеют декоративную завесу из шкур, натянутую на костяные рамы, которую они укрепляют перед входом в пещеру, чтобы придать подобие уединения и чтобы не пускать внутрь суровую непогоду. Ну, этот парень — нет.
— Ты заядлый экстремал по выживанию или типа того? — он не отвечает, и я вздыхаю. — Конечно же, ты молчишь. Вряд ли можно надеяться, что ты можешь мне рассказать, что произошло с Аехако и Хэйденом? Те два раненых парня?
Он сужает глаза, но не двигается.
Языком жестов я изображаю рога.
— Двое крупных мужчин? Были вместе со мной? Похожие на тебя?
Ничего, кроме пристального взгляда.
Я кусаю губу, пытаясь думать. Раз они ранены и ждут моего возвращения, я не могу тут больше оставаться. А что, если они умирают? Не думаю, что они доверились бы компьютерным технологиям настолько, чтобы вернуться на корабль и попросить, чтобы тот исцелил их ранения.