Флавий достает планшет и делает пометки, привлекая внимание цзы’дарийца с водянистыми глазами. Лысого, но заросшего трехдневной щетиной. Пациент, не стесняясь, пересаживается ближе к нам.
— Единички чувствуют восторг от каждой новой мысли и спешат ею поделиться, — продолжаю я. — В то время как двойки молча обкатывают идею до вывода и стараются встроить в теорию или картину своего мира. Первые ищут, вторые изучают. Одни торопятся, а другим уже скучно, как художнику, рисующему десятую копию картины.
— А вам скучно, дарисса? — спрашивает небритый пациент.
Не часто здесь бывают посетители, любой интересен. Особенно капитан в форменном комбинезоне. Как воспоминание, что когда-то единичек содержали в особом центре.
— Нет, потому что я не двойка, — включаюсь в беседу. Мужчина смотрит на меня так пристально, будто вспоминает. Действительно мог видеть на первом этаже, пока я не переехала выше к Создателю и остальным.
— Тогда опишите это место, — просит пациент, — как можно подробнее.
Планшет Флавия гаснет, уходя в спящий режим. Капитан откладывает его в сторону и сдвигается так, чтобы сидеть между мной и мудрецом. Следит не только за нами, но и за остальными пациентами. Неуютно ему здесь, опасность мерещится.
— Темно, холодно и мало воздуха. Здесь снятся кошмары о падающем на голову потолке и осколках битого стекла, — отвечаю я и углубляюсь в подробности, как просил.
Прохожу тест на открытость, доставая свое отчаянье и бессилие. Жаль, не умею в стихах, как Поэтесса.
— Достаточно, — улыбается пациент, — я так и думал. А теперь расскажите, как вы перескочили на новую линию жизни, мысленно оставаясь на старой?
Чувствую себя рыбаком, увидевшим, как поплавок дернулся и ушел под воду. Хотя мудрец уверен, что это я заглотила его наживку. Спрашиваю то, что он хочет услышать:
— О какой линии жизни идет речь?
— О траектории движения через информационную структуру, называемую пространством вариантов, — с наслаждением излагает пациент, дорвавшись до благодарных слушателей. — В нем записано все, что когда-то было, есть и будет. Одна большая черная Вселенная и наша жизнь на ней, как пятно света от фонарика. Какой вариант подсвечивается, такой и реализуется. Каждый, как спектакль с актерами и декорациями. Близкие по сценарию варианты выстраиваются в линию жизни.
Слушаю и киваю. Теория цельная и уже адаптированная, судя по тому, как красиво и метафорично он делает вступление в простых и понятных образах, а потом переходит к сути, сам отвечая на свой вопрос про линию жизни.
— Мыслями и реакциями вы все еще в этих стенах. Заперты, ограничены и потеряны для всех. Вас насильно выдернули и заставили жить по-другому.