«А для других духов допустимо».
«Теперь тебя одну не оставят. Не бойся».
— Слишком тесная была связь с миром за барьером, — продолжает мудрец, — Мотылек одна такая. Как можно научить, если сама не хочет? Дружила со своим паразитом, имя ему дала. А нужно было вцепиться в него и трясти за грудки, выбивая информацию.
«А потом рассказывать ему, конечно! — раздражается Юрао. — Я для Создателя — коктейльная трубочка, чтобы сосать знания из мира за барьером. Ты символ революции, генералы — инструменты. У всех, по его мнению, ни души, ни мыслей, ни желаний. Ступени под ногами на пути к вершине».
Чувствую себя куклой, из-за которой ссорятся дети и рвут ее на части. Кому достанется голова, кому ноги, а кому сердце?
— И что бы она узнала? Как стать тройкой? — с нажимом спрашивает генерал. — Этого ты боялся? Что глупая девчонка обойдет тебя? Жизнь отдал и ничего не придумал, а ей духи сами в уши нашепчут.
Замираю и не дышу, вслушиваясь в тишину за шкафом. Молчат генерал и мудрец. До боли сжимаю кулаки и надеюсь на умение Наилия из любого чиха выстраивать логические цепочки. Сейчас его паранойя очень пригодится.
— Потому и увез от меня к насильнику, — припечатывает генерал, — послушной куклой сделать, в инструмент превратить. А когда не вышло, то решил уничтожить. Но после неудавшихся покушений в моем секторе до нее бы даже Друз не добрался. И ты решил разрушить ее изнутри. Зная, в какие больные места бить, кого угодно можно довести до самоубийства.
Снова звук шагов, и звон колокольчиков сторожевого полога.
— Там в коридоре меня охрана ждет с браслетами, правда? — спрашивает Создатель.
— Разумеется. Тронешь еще одно полотно, и они будут здесь.
Другой шорох. Так выдвигается в боевое положение посох. Не удивлюсь, если Наилий прятал его в саркофаге вместе с бластером.
— Она отравилась после твоего звонка, я слышал запись разговора.
Потом позвонила мне и сказала, что больше не хочет быть мудрецом.
Наилий четко и неотвратимо выезжает на вывод о виновности Создателя в моей смерти. Мудрец должен понимать, что не будет суда с доказательствами, защиты и обвинения. За любимую женщину генерал молча свернет ему шею. Угроза настолько реальна, что даже стальная выдержка Создателя обязана отказать.
— А я ведь любил ее, — вздыхает мудрец, — примчался сюда, предчувствуя ловушку. Стою здесь, Ваше Превосходство, в трауре с ветвями кипариса в руках против вашего посоха. Слишком беспечный поступок для убийцы. Невероятно глупый… Это не я!
Мудрец срывается, повышая голос. Не вижу, что происходит. Наилий взял бластер?