Флавий округляет глаза и приоткрывает рот, но потом выдыхает и справляется с собой, оставив только хмурую складку на переносице. Знаю, что вопросы о семье и любви получились слишком личными, но иначе в душу не забраться.
— Хорошо, — запинаясь, выговаривает капитан, — сколько нужно первых респондентов, кроме меня?
Принял, обдумал, уточнил — и все за мгновения, почти не меняясь в лице. Такая концентрация тянет на дар из-за потенциального барьера. Я считала Флавия правителем-единичкой, но теперь подозреваю в нем мудреца. Забавно, если будущая тройка сама себя ищет. Эксперимента ради наглею и называю завышенную цифру:
— Сто.
Второй удар капитан выдерживает еще спокойнее. Берет мою ручку, рисует в верхнем углу первого листа цифру и несколько раз обводит ее. — Есть. То есть хорошо, я сделаю.
— Спасибо, капитан Прим, — благодарю и снова вздрагиваю от вибрации бипера в кармане. — Мне пора, и так задержала вас.
— Рад был встрече, дарисса, — улыбается Флавий и снова дарит поцелуй вежливости.
Прощаюсь, склонив голову, и выхожу в коридор, стараясь незаметно достать из кармана девайс.
«Рэм говорит, твои волосы слишком заметны под маской. Нужно подстричь тебя под кадета».
Проклятье! Кадетов не стригут, а бреют машинкой, оставляя колкий ежик.
Практически налысо, как психбольных. Да, у меня не получается ровно
уложить волосы, и шишка на голове заметна под маской, но не жертвовать же прической ради достоверности образа виликуса?
Вжимаюсь спиной в стену и закрываю глаза. За последний цикл кудри я накручивала один раз. На весенний бал генерала. Остальное время свои длинные волосы я заматываю в хвост, не заботясь, как они выглядят. Ничего не изменится, если их станет меньше. Просто короткая стрижка. Но, бездна, жалко ведь! Я цепляюсь за остатки женственности до последнего аргумента. «Это всего лишь волосы. Они отрастут».
«Где взять машинку?» — набираю Наилию сообщение и решительно нажимаю на кнопку отправки.
Если уж играть роль, то максимально достоверно.
«Приходи ко мне. Камеры выключены», — пишет в ответ генерал.
Пробираюсь мимо нашей с Труром комнаты и прислушиваюсь. Тихо. Старший виликус или спит, или молча ждет меня. Решаюсь приоткрыть дверь и заглянуть внутрь. Сосед лежит на кровати, запрокинув руки за голову. От жары одеялом не накрыт, и ночной свет от спутника серебрится на металле протезов. Дышит ровно и не глубоко, уснул. Значит, гулять могу хоть до утра. Притворяю дверь и ухожу по лестнице на третий этаж.
Неугомонное семейство Марка вечером убыло на горный материк, взяв с собой Аттию. Попрощаться с матушкой не получилось, я видела ее издали. Теперь на этаже снова пусто. Иду по темным коридорам в спальню к Наилию, за одну ночь превратившуюся из нашей только в его. Холодом окатывает понимание, что будем там вдвоем. Что бы ни случилось ночью, ни охрана, ни виликусы на помощь не придут. Запрещено тревожить сон Его Превосходства. Останавливаюсь перед дверью и чувствую, как от паники не хватает воздуха. Глупо. Позвал подстричься, не станет же вместо этого душить на кровати?