Я, не раздумывая больше, вышла из тени, пересекла поляну и села напротив. Теперь нас разделяли только рыжие языки огня, жадно лижущие воздух в поисках наживы. Кайден наверняка заметил мое приближение издалека, но даже не шелохнулся и не поднял на меня взгляд, продолжая смотреть куда-то вглубь костра.
И вид у него был такой несчастный, потерянный и отчаявшийся, что у меня разом пропало все желание закатывать ему скандалы и выдвигать ультиматумы. Поэтому помолчав несколько мгновений, я просто попросила:
— Расскажи мне.
Кайден продолжал недвижимо сидеть — упершись локтями в колени и сцепив руки в замок. Потом медленно поднял одну, устало протер лицо, взъерошил мокрые волосы.
— Я одержим. Уже больше года, — он заговорил. Тихо, невыразительно, не глядя на меня, просто желая освободиться уже от груза, камнем висящего на сердце. А я даже не удивилась. Я просто слушала. — Во время того штурма, о котором я тебе рассказывал, моей задачей было устранить некроманта. Демонолога вернее, но тогда я и не знал, кто такие демонологи. И я это сделал, вот только маг в тот момент вызывал в мир демона… я не силен в этих магических материях, и не знаю, как и почему так получилось, но демон вместо окружающего мира оказался во мне. Я был при смерти, с месяц провалялся в полусознательном состоянии, а когда все-таки пришел в себя…
Кайден снова потер лоб, провел ладонью по лицу, будто таким образом пытался стряхнуть с себя липкий след неприятных воспоминаний.
— Поначалу сдерживать его было не так уж сложно, и голос, звучащий в голове был слишком чужим, чтобы к нему прислушиваться. Но постепенно стало все труднее отличать, где я, а где он. Тогда появилась магия. А потом он с легкостью стал перехватывать сильные яркие эмоции — злость, ненависть, желание… что-нибудь заполучить. Тогда меня нашел директор Паскветэн. Я не знаю, как он это сделал, но он пришел ко мне, сказал, что знает, что со мной происходит и предложил помощь.
Он замолк. Магическое пламя, разделяющее нас, горело ровно, не трещало, не вспыхивало искрами, а от этого создавалось ощущение какой-то нереальности происходящего. А может быть, это потому, что я боялась поверить в услышанное.
Все объяснялось так просто. И так страшно. Передо мной, за стеной рыжего пламени, сидел мертвец. Не жилец. Одержимость встречалась исключительно редко, но, тем не менее, всем было известно — такие люди смертельно опасны, потому что подчинить себе демона не удавалось еще никому, как и никому — извлечь его из носителя. Кто-то держался дольше, кто-то меньше. Но рано или поздно, любой срывался, и безжалостная потусторонняя тварь невероятной силы получала в свое полное распоряжение человеческое тело и становилась почти неуязвимой, а человек в этом теле переставал быть.