— Я же говорил, что Хартман думает лишь о том, чтобы кого-нибудь в койку затащить, — меланхолично замечает Джон.
— Ты мне на вопрос не ответил, — бурчит Агата и снова утыкается в тарелку. Уши горят, в груди раздраженно топает ногами сердце. Черт возьми, она сама не сказала Рит о себе и Генри. И почему сейчас ей думается о том, что Рит на редкость симпатичная? У неё изящный профиль и густая грива светлых волос, которые выглядят получше, чем растрепанные кудряшки Агаты. Черт! Она же еще утром хотела отказаться от связи с Генри совсем. Почему её вообще сейчас волнует, что он с кем-то говорит и кому-то улыбается. Разве это её дело? Разве её дело, о чем они там говорят?
— Почему мы с тобой дружим? — Джон поднимает брови, и Агата пытается сосредоточиться на нем, а не на обдумывании того, что так-то Рит ей фору даст и по соблазнительности фигуры, и по общей эстетике лица.
— Ты мою душу забирал, — Агата вздыхает, — и ты знаешь…
— Знаю, — задумчиво пожимает плечами Джон, — если честно, я об основе твоего кредита тоже знаю.
— И тебе плевать? — странно видеть озадаченное лицо Джона. Странно видеть, как его пальцы вдруг начинают беспокойно надрывать салфетку.
— Ты же понимаешь, что я не просто так на верхнем слое работаю? — Джон пытается выглядеть спокойным. — Ты же понимаешь, с кем имеешь дело?
— Без конкретики, — предостерегает его от излишних откровений Агата, — да, понимаю.
— Почему ты не интересовалась этим конкретно? — вдруг спрашивает Джон. Он откидывается на стуле, внимательно смотрит ей в глаза, не хочет упустить её реакции: — Мы знакомы семь лет, ты не спросила ни разу. Почему?
— Не хочу, чтоб это мне мешало, — пожимает плечами Агата.
— Мешало в чем? — Джон склоняет голову. — Я знаю о твоих грехах. Это мне не мешает. Это мне не мешает даже тебя любить.
Он впервые говорит об этом так прямо, и Агате становится очень не по себе.
— Ты чертовски мило краснеешь, — Джон осторожно касается её щеки, и в этом прикосновении неожиданно Агата и сама замечает нежность, пресекающую границы дружеских прикосновений. Внезапно ужасно хочется сбежать, провалиться на месте. Агата аккуратно, как можно незаметней отклоняется от его руки. Она не ожидала от Джона комплиментов, она не ожидала, что он возьмет и начнет за ней ухаживать.
— Когда закрываешь глаза на правду — нельзя говорить о своей непредвзятости, — поясняет Джон, не показывая, что он оказался как-то задет, и вновь возвращаясь к истязанию салфетки, — непредвзятость — это когда ты знаешь и при этом не судишь о человеке лишь по его прошлому. В конце концов, мы в посмертии. Прошлая жизнь действительно осталась в прошлом.