— Не хочу. — возражает демон, — ты же меняешься сменами, чтобы придти сюда, так зачем мне что-то менять? Буду сдерживаться — ты будешь приходить ко мне реже.
— Ах вот оно что, — девушка вновь улыбается, — так это все расчет, чтобы я приходила?
— Ты пахнешь вкуснее, — по лицу демона расползается насмешливая улыбка, он даже демонстративно облизывает губы, показывая насколько взбудоражен его аппетит, — приятно думать о том, как я тебя сожру.
Её руки даже не вздрагивают — она навещает этого демона уже не первый раз, и это не первый раз, когда он намекает, что не против утолить свой голод её сущностью. Это уже даже не страшно.
— Ну, раз мы заговорили о еде, — смеется она и достает из холщовой сумки лепешку, — попробуй не откусить мне пальцы, ладно?
— Сложная задачка, — бурчит демон, но вполне спокойно открывает рот. Хлеб, которым кормят демонов — пресный, это сделано специально, чтобы не перевозбуждать их вкуса, не вызывать излишних терзаний о лишениях. Тем не менее, сущность демонов нужно подкреплять, иначе они попросту могут не выдержать своих кар и угаснуть, а угасание бессмертных душ, какими бы грешными они не были — великое горе на небесах.
Девушка кормит демона, отламывая от лепешки маленькие кусочки, и он принимает их, мысленно сравнивая себя с голодным, раскрывающим клюв птенцом, и улыбается.
— Спасибо, — произносит он, когда сестра милосердия, докормив ему лепешку, аккуратно стирает пальцами с его губ крошки, еще раз промокает их полотенцем.
— Пить будешь?
— Да, — отзывается демон, просто и без добавления колкостей. Девушка подносит к его рту кувшинчик с водой, и он приникает к нему с такой жадностью, что ясно — жажда его мучила сильнее, чем голод. У кувшина очень узкое горло, его и делали специально, чтобы поить демонов, но, все же, пара струек все равно попадают мимо рта, стекают по его щекам на плечи. Девушка ловит их свободной ладонью — за полотенцем все равно не наклониться, на краткий миг касается кожи демона, и он еле заметно вздрагивает. Его кожа горячая, прохладным ладоням сестры милосердия она кажется и вовсе раскаленной. Девушка торопливо стирает воду с кожи демона, отнимает кувшин от его губ.
— Могла бы и подольше потрогать, — демон склоняет голову набок, разглядывая девушку, которая смущается — она всегда смущается в такие моменты — и прячет от него глаза, — и пониже тоже могла.
— До следующей среды, Генри, — девушка старается собираться неторопливо, чтобы её уход не выглядел побегом, однако справляется она с этим чрезвычайно плохо. Разумеется, по мнению демона, который в полной мере знает об испытываемых вблизи него эмоциях.