Агата, поджав здоровое крыло, чтобы не задеть окружавшие их кресты, коснулась края перекладины и зашипела от боли. Взглянула на дрожащие от боли пальцы распятого, втянула в себя побольше сухого горячего воздуха, прикусила губу и толкнула перекладину вверх — над головой.
Крест перевернулся вокруг крестовины и обрушился на землю. Демон, больше не соприкасавшийся со святой землёй, пережил удар креста об землю, взвыв, — спина сильнее приложилась к «телу креста», для него это был практически удар об раскаленную сковороду. Но болевого шока ни у него, ни у обожженной Агаты не случилось. Хотя Агата, глядя на свои багровые пальцы, с которых от жара начала слезать кожа, испытывала настойчивое желание упасть в обморок, а не подвывать, прижимая к себе искалеченные руки.
— Спасибо, — раздался хриплый голос, и, скуля от боли, Агата взглянула на распятого. Демон смотрел на неё устало, прикрыв веки, и его длинные волосы разметались вокруг его головы будто лучи солнца.
— Целую вечность не видел серафимов, — выдохнул демон, — откуда ты, святоша?
Он был обнажен до пояса, хотя любоваться было нечем — он и при жизни явно был худоват, хотя и жилист, а сейчас и вовсе — истощен настолько, что кожу на груди казалось можно проткнуть пальцем. Особенно тонкой казалась кожа там, где её коснулись чернила клейма приговора. Агата аж ахнула, увидев тройную звезду.
— Ага, я очень плохо себя вел, — измученно ухмыльнулся распятый, — страшно?
— Я не имею права осуждать тебя, — у Агаты кружилась голова. Хотелось бы опереться на что-то спиной, но здесь все, на что можно было облокотиться, — раскаленные кресты.
— Ляг, — посоветовал демон, — тебя земля жечь не будет. Вытяни обожженое крыло по земле, она охладит, а здоровое прижми к телу, чтобы не задело ничего святого.
— Ты помогаешь мне? — и тем не менее, спрашивая это, Агата уже ложилась.
— Мне тебя жаль, святоша, — демон шевельнулся, пытаясь пожать плечами, и на пару секунд соприкоснувшись отведенным плечом с крестом, ловил ртом воздух, сбитый с темы разговора, — мой крест — мое наказание, ты его не заслуживаешь, это точно.
Между ними было шага два. И несмотря на то, что тело демона, не унимаясь, содрогалось, вздрагивало, сам демон неотрывно смотрел на неё. И это было жутко. Агата помнила, кто в её смертном мире, при первом же знакомстве смотрел на неё таким взглядом, в котором ей много позже мерещился жестокий голод.
Агата попыталась отвернуться и, потревожив раненое крыло, не удержала на губах возглас боли.
— Я настолько неприятен тебе, — в голосе демона вдруг зазвучало явственное огорчение.