— Эй, — тихо сказал я.
Мне хотелось дотронуться до нее, убрать волосы. Черт. Я хотел гораздо большего, но остался на месте. Я не мог позволить себе прикасаться к дочери Консильера. Мне не следовало оставаться с ней наедине.
— Никому не говори, — сказала она.
Я колебался. Лука был моим Капо. Были вещи, которые я не мог скрыть от него.
— Ты же знаешь, я не могу обещать тебе этого, не зная, что ты мне скажешь.
А потом я подумал, что, может быть, она беременна, может быть, кто-то разбил ей сердце, и эта мысль привела меня в ярость. Я не должен был хотеть ее, я не должен был хотеть ее, и все же..
— Я знаю, но дело не в экипировке и не в семье. Это... — она опустила глаза и сглотнула. — Боже, я не должна никому говорить. И я ненавижу это. Я ненавижу, что мы продолжаем шараду, когда все разваливается.
Я терпеливо ждал, давая ей время, в котором она явно нуждалась.
Ее плечи затряслись, но она все еще не плакала. Я не был уверен, как она это делает.
— У моей матери рак.
Это было не то, чего я ожидал. Хотя, если подумать, ее мать выглядела бледной, несмотря на толстый слой косметики на лице.
Я дотронулся до обнаженного плеча Лили и постарался не обращать внимания на то, как приятно чувствовалась ее гладкая кожа.
— Мне очень жаль. Почему бы тебе не поговорить об этом с Арией? Я думал, ты с ней все обсуждаешь.
— Джанна и Ария все обсуждают. Я младшая сестра, третья лишняя. — в ее голосе звучала горечь. — Прости. — она глубоко вздохнула, очевидно, пытаясь взять себя в руки. — Отец запретил мне говорить кому-либо, даже Арии, и вот я говорю тебе.
— Я никому не скажу, — пообещал я, не успев как следует подумать.
Что я делал, обещая Лили? Лука и семья были моим приоритетом. Я должен был думать о последствиях, если жена советника заболеет. Ослабит ли это его и отряд? Лука может так подумать. И не только это, я должен был защищать Арию. Разве не моя работа сказать ей, что ее мать больна? Вот в чем проблема, если начать думать членом. Тогда все всегда запутывалось.
Лили наклонила голову в сторону, со странным выражением.
— Не скажешь?
Я прислонился к стене рядом с ней, гадая, как мне выбраться из этого угла.
— Но ты не думаешь, что должна рассказать сестре? Это ее мать. Она заслуживает знать правду.
— Я знаю, ты думаешь, я этого не знаю? — в отчаянии прошептала она. — Я хочу сказать ей. Я чувствую себя виноватой, что держу это в секрете. Как ты думаешь, почему я прячусь в коридоре?
— Тогда скажи ей.
— Отец придет в ярость, если узнает. Он уже давно на грани. Иногда мне кажется, что достаточно малейшего инцидента, и он всадит пулю мне в голову.