Кровать прогибается, когда он садится на неё. В комнате так тихо, что тишина заполняет всё пространство. Мгновение спустя его рука касается моей спины, заставляя тёплое ощущение пробежать сквозь меня, но я отодвигаюсь от него. Вот как это начнётся и закончится сегодня вечером. Есть так много других важных вещей, которые нужно достать из-под полы, поэтому Кэл не отвлечёт меня своей формой физического комфорта, это не сработает.
Больше никаких отвлекающих факторов.
— Я хочу поговорить, — говорю я, перекатываясь к нему лицом, его глаза находят мои, и я ожидаю найти в них пренебрежение или презрение, но они не излучают ничего из этого. Он ненадолго отворачивается от меня, и я медленно скольжу рукой по кровати, чтобы прикоснуться к нему. — Пожалуйста, — говорю я так искренне, как только могу.
— Я не помню много своего детства. Знаю, что у меня были братья и сёстры. Или я помню, как играл с большим количеством других детей, по крайней мере, — продолжает он, глядя не на меня, а перед собой. Я хотела поговорить, но точно не ожидала такого ответа. — В доме всегда было много людей. По крайней мере, детей. Дом был в этом же квартале. Я пытался найти Клэя ещё до встречи с тобой. Мою маму звали Изабелла. Моего... биологического отца зовут Клэй. И мама умерла, когда мне было пять.
Я сажусь в постели и двигаюсь ближе к нему. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и выражение его лица я бы охарактеризовала как стоическое. Его глаза находят мои.
— Когда я спрашиваю тебя, сколько ты хочешь знать, ты действительно готова к этому? Люди думают, что хотят знать всё, но правда может быть уродливой. Она может всё изменить.
— Ничто не изменит моих чувств к тебе, — обещаю ему.
— Я знаю, что ты хочешь разобраться во всём ради Кэйлен. Я не хочу испортить её. Я понимаю, почему сейчас всё должно быть по-другому, — говорит он, глядя мне в глаза.
— Так и есть, — признаю я.
— Что ты хочешь знать? — спрашивает Кэл небрежно, его поза соответствует непринуждённому тону, будто он сказал самую невинную вещь в мире.
— Ты действительно собираешься рассказать мне? — спрашиваю его почти в неверии.
— Я расскажу тебе всё, что смогу, — говорит он, глядя на меня. Я сижу, застигнутая врасплох его открытостью.
— Ты вправду этого хочешь? — спрашиваю всё ещё настороженно.
— Если это будет относиться к тебе, — говорит он просто. Всегда есть подвох. Я делаю глубокий вдох.
— Почему ты ненавидишь своего отца?
— Уильяма? — усмехается он.
Я киваю.
— Потому что он мудак, — отвечает Кэл просто.
Не могу с этим поспорить.
— Но должно быть нечто большее, чем это.