— Благородный воин Гурэкс создает прекрасную ткань.
Он пожимает плечами и продолжает работать, отправляя деревянный челнок туда и обратно и управляя примитивным механизмом корявой, морщинистой рукой.
— Иногда прекрасную, иногда нет. Чаще всего нет, по правде говоря. В моей юности материал был лучше, и я мог делать очень хорошие вещи, которые были похожи на воду. Теперь нити стали намного грубее.
Вождь прав. Материал, который он сейчас ткет, больше похож на мешковину.
— Почему нити стали грубее?
— Облачный цветок больше не растет рядом с деревней. Мы использовали слишком много, потому что нам нравились рубашки из мягкой ткани. Приходилось продвигаться дальше и дальше в джунгли, чтобы найти цветы. А потом их уже не стало.
Он указывает на вазу с сухой веточкой, и я встаю и подхожу к ней. Это не ветка, а старый цветок. Стебель и листья сухие и красноватые, но у него есть маленький шарик наверху. Он мерцает серым, и я не могу понять, из чего он состоит. Но вижу, что из него можно изготовить тонкую нить.
Мне становится любопытно.
— У Гурэкса есть облачная ткань?
Вождь перестает работать и смотрит на меня. Он стар, но у него все еще есть тлеющий огонь в глазах.
— Несмотря на это, я сохранил последний кусок, который соткал. Не знаю, почему я это сделал. Полагаю, я чувствовал, что нам нужно помнить, что мы могли делать. Но теперь я понимаю, что он много лет лежал без пользы.
Он с трудом поднимается на ноги. У меня возникает порыв встать и помочь ему, но я понимаю, что это было бы неправильно. У каждого из нас есть гордость.
Я смотрю, как Гурэкс роется в деревянном ящике в задней части пещеры, а затем возвращается ко мне и медленно садится.
— Это последний кусочек облачной ткани в деревне.
Он разворачивает маленький сверток. Ткань внутри ослепительно белая и настолько прекрасная, что я не вижу даже отдельных нитей.
Он протягивает мне уголок ткани.
Я не могу поверить своим ощущениям. Кажется, что ткань течет. Сатин казался бы грубым по сравнению с ней.
— Как вода!
Гурэкс улыбается.
— В старые времена мне нравились ткани. Они охлаждали в дневное время и обеспечивали тепло ночью. Многие воины носили белые одежды во время охоты, и их часто убивали. Это не естественный цвет, и они были очень заметны в джунглях. Но им нравилось, как они выглядели, — он хихикает.
Я трусь щекой о ткань.
— Мягкая. Гурэкс делал одежду?
Он выдвигает свою челюсть.
— Много раз. Когда-то было принято носить одежду на верхней части тела, когда у нас были ткани для нее.
Я смотрю на свое тело. Кожаное платье жесткое, мешковатое и такое уродливое. Я рада, что не видела зеркало в течение нескольких недель. Так же оно грязное.