– Мой учитель Филипп все равно сильнее тебя! – проиграв в очередной раз, заявил Генрих.
– Не может быть! – насмешливо произнес Роберт, граф Глостерский.
– Филипп, победи его! – приказал виконт Генрих своему учителю – хмурому мужчине лет сорока, с вытянутым, лошадиным лицом, лишенным каких-либо эмоций, долговязому и длиннорукому.
Тот оказался в неловкой ситуации. С одной стороны нельзя было не выполнить приказ своего сеньора, а с другой – кто он такой, чтобы сражаться с королевским сыном?! Графу Глостерскому тоже нельзя было просто так отказаться от поединка, потерять лицо, но и сражаться было не в масть, грозило потерей репутации.
Я выручил его, заявив:
– Графу не пристало сражаться с заведомо слабым противником. Для этого у него есть вассалы, владеющие мечом немного хуже.
Роберт Глостерский сразу ухватился за мою идею, произнес с милой улыбкой:
– Да, пусть твой учитель сперва справится с моим бароном.
Филипп, из-за высокого роста и длинных рук, был неудобным противником, благодаря чему и выигрывал. Он привык сражаться на дальней дистанции, а я умело рвал ее, заходя за правую руку. Первый пропущенный удар он отнес за счет неожиданности. Второй пришлось признать. В третьем раунде я в придачу взял меч в левую руку, чем окончательно вогнал его в тоску. Я парировал удары деревянным клинком, не боясь затупить его, и сразу заходил за руку и сокращал дистанцию. Филиппу, наученному горьким опытом, приходилось быстро отпрыгивать вправо. Приучив его к этому типу атаки, я отбил очередной удар и переместился не влево, как раньше, а вправо, куда он заранее отпрыгнул и налетел на острие моего меча.
– Твоему учителю, виконт, рано еще сражаться с графом Робертом, – подвел я итог.
Генрих и сам это понял.
– Ты будешь моим учителем! – заявил он.
Поскольку я не являюсь его вассалом, согласился с оговорками:
– Только на время перехода. И ты будешь беспрекословно выполняешь мои наставления.
– Я согласен, – быстро произнес виконт.
Никто так не мечтал побыстрее добраться до Бристоля, как я с того момента. У меня просто не осталось свободного времени. Я должен был заниматься с этим непоседливым мальчишкой с утра до вечера. Чего у Генриха не отнимешь – занимался он усердно и не ныл, когда получал по рукам и другим частым тела.
– Мастерство приходит только с болью и потом, – повторял я, когда он кривился, схлопотав в очередной раз.
– Я знаю, – соглашался он. – Давай еще раз.
За несколько дней мастером виконт Генрих, конечно, не стал, но кое-чему я его научил. И Филиппа тоже. Учитель сперва ревниво относился к нашим занятиям, боялся потерять теплое местечко, но когда понял, что я на это место не претендую, успокоился и начал внимательно следить за нашими занятиями, перенимать опыт.