Из всего отношения Молотова было видно, что Советское правительство фактически более склонно к улучшению германосоветских отношений, но что прежнее недоверие к Германии еще не изжито. Мое общее впечатление таково, что Советское правительство в настоящее время полно решимости подписать соглашение с Англией и Францией, если они выполнят все советские пожелании. Переговоры, конечно, могли бы продолжаться еще долго, в особенности потому, что недоверие к Англии также сильно… С нашей стороны потребуются значительные усилия, чтобы заставить Советское правительство совершить поворот.67
Советский Союз предпочитал заключить соглашение с западными странами, а не с Германией. Мнение германского посла в СССР.
2 августа в Берлине Риббентроп, встречаясь с Астаховым, сказал (136):
Основная предпосылка: надо иметь уверенность, что одна сторона не станет вмешиваться во внутренние дела другой. Германское правительство не считает национал-социалистскую идеологию предметом экспорта, и если Советское правительство придерживается аналогичной точки зрения, то главное препятствие к нормализации отношений отпадает.
На мое указание, что мы со своей стороны считаем взаимное невмешательство во внутренние дела необходимой предпосылкой нормальных отношений, Риббентроп ответил, что с удовлетворением принимает это к сведению.
В остальном он сказал: мы считаем, что противоречий между нашими странами нет на протяжении всего пространства от Черного моря до Балтийского.По всем этим вопросам можно договориться, если Советское правительство разделяет эти предпосылки, то можно обменяться мнениями более конкретным порядком.
3 августа в телеграмме Молотову Астахов, сообщил пункты, по которым германская сторона хочет получить ответы (137):
1) считаем ли мы желательным обмен мнениями по вопросу улучшения отношений и если да, то
2) может ли Советское правительство конкретно наметить круг вопросов, которых желательно коснуться. В этом случае германское правительство готово изложить и свои соображения на этот счет;
3) разговоры желательно вести в Берлине, так как ими непосредственно интересуются Риббентроп и Гитлер.
Ответ Молотова 4 августа был следующий (139):
1) по первому пункту мы считаем желательным продолжение обмена мнениями об улучшении отношений, о чем было мною заявлено Шуленбургу 3 августа.
2) что касается других пунктов, то много будет зависеть от исхода ведущихся в Берлине торгово-кредитных переговоров.
Немецкая сторона явно торопилась с политическими переговорами, постоянно подталкивая советскую. Так К. Шнурре предложил снабдить торговый договор специальным коммюнике или секретным протоколом, оговаривающий улучшение политических отношений (140). Москва отклонила это предложение, посчитав это «неуместное и непонятное забегание вперед» лишним (141). Сложившаяся ситуация подстегивала немецкую сторону идти на уступки по кредитному соглашению для ускорения переговоров.