— … и вот эта фубля мне и говорит…
Новое место немного пугало суетой и шумом, но, как говорится, любопытство сильнее кошки — настороженно принюхиваясь, я прошла по главному коридору, заглянула в раздевалки и во внутренний двор. Затем разочарованно вздохнула. Ни единого намека на присутствие маниту. Даже самого задрипаного шакала, даже самой шелудивой крысы.
Все здесь были просто людьми, обыкновенными людьми. Только от одного из шкафчиков слабо потянуло запахом волка. Я уже догадалась, кому он принадлежит. Хуже было то, что след вел в класс, где меня ждало первое занятие в новой школе. Урок литературы.
К двери класса я подошла одновременно с учительницей, симпатичной молодой женщиной. Улыбаясь, она пропустила меня вперед, но я чуть замешкалась, обводя взглядом класс в поисках свободного места.
Оставалось только одно — по соседству с Вилдом ван Хорном.
— Ребята, в этом году у нас еще одна новая ученица. Аделина Гарсия.
Гламурных барышень было меньше, чем мне показалось вначале. Высокие крепкие парни — наверняка футболисты. Ягуары с разноцветными банданами, завязанными на запястье браслетом. Шакалы в широченных джинсах и рубашках до колен. Естественно, что в публичной школе дети «синих воротничков» учатся вместе с богачами. Возможно, среди них есть такие же, как я — дети прислуги.
Я улыбнулась, кое-кто улыбнулся в ответ.
— Аделина, скажи пару слов о себе, — попросила учительница.
— Всем привет. Друзья зовут меня Лина. Люблю кино и мороженое. Не люблю зиму и математику. Все. Есть вопросы?
Парень, сидящий перед ван Хорном поднял руку. Кажется, это тот, с которым я столкнулась вчера в воротах Логова. Кажется, его звали Роб.
— Лина, как тебе удается быть такой хорошенькой?
Платиновая блондинка в розовом костюмчике презрительно фыркнула. Я улыбнулась еще шире. Да, а еще у меня есть ямочки на щеках. Любуйтесь.
— Черная магия.
Теперь улыбался почти весь класс. Я прошла к свободной парте и села. Ван Хорн смотрел на меня в упор, словно выбирая, что использовать сначала — дихлофос или тапок. Расслабься, белый мальчик, я пришла с миром.
— Привет, — ему персональный, на всякий случай.
— Что? — Сузив глаза, он наклонился вперед.
— Я сказала «привет», — на случай, если кто-то плохо слышит.
— Какой, блять, «привет», Покахонтас? — Он взял на себя труд подняться и подойти к моей парте. — Кто вообще дал тебе право заговаривать со мной?
Теперь, опираясь одной рукой на парту, а другой на спинку моего стула, он нависал надо мной.
— Всего лишь хотела быть вежливой.
Время улыбок закончилось. Я спокойно смотрела ему в глаза.