Она выпроводила посетительницу из лавки, но Луна сверлила старуху взглядом, пока обветренная дверь не захлопнулась у нее перед носом.
— Я не верю в проклятия.
8
Утопия
Ута отдыхала в высоких ветвях шореи, когда низко и гулко раздался первый из трех звонков. Звук пробежал по водной глади, взлетел к облакам и помчался к мшистым деревьям. На миг повисла мертвая тишина. А через секунду забурлила суета. Феи спрыгивали с нижних ветвей и выныривали из проплывающих облаков. Они появлялись из реки — с их мокрых волос текли ручьи, а на поверхности отпечатывались следы маленьких ножек. Все феи и эльфы стекались к широко открытому порталу, который висел в воздухе белой туманной дымкой, соединяя этот мир и новый.
Ута забралась на дерево, потому что не могла больше сдерживать любопытство, ей судорожно хотелось понять свободный танец лесных фей, которые порхают на верхушках деревьев под небесным куполом, подобно камушкам, скользящим по поверхности воды. Но она обнаружила лишь, что ее ноги-ласты, так хорошо приспособленные для плавания и катания на волнах, совершенно не чувствуют, что сейчас под ними обломится сучок или ветка хлестнет рикошетом, если с нее спрыгнуть, а еще некоторые листики сворачивались вокруг коконом, а другие падали на голову от малейшего движения. Подняться к вершине не составило особого труда — словно белка она хваталась за выступы коры и ползла вверх. Но спуск оказался не так прост. Путь вниз состоял из медленных аккуратных, как у котят, прыжков с одной веточки на ту, что под ней.
Прозвенел первый колокол — Ута посмотрела в сторону открытой двери в воздухе. Кея должна быть там, совсем рядом, в руках она сжимает медальон, она ждет сестру и готова в случае чего призвать ее и пройти через портал вместе.
Ута взглянула на клетку ветвей у нее под ногами. И зачем она залезла так высоко? Почему не осталась на реке, где она, глазом не моргнув, преодолевает огромные расстояния? Может, Кея призовет ее сейчас. Может, она догадывается, что Ута угодила в очередные неприятности, и нет смысла ее ждать, а надо поскорее вызвать. Ута открыла медальон и уставилась в круг, надеясь увидеть сестру. Но внутри парили только белые облака.
Захлопнув медальон, Ута стиснула зубы и прыгнула; она соскальзывала, точнее, падала с одного листа на другой, маневрируя между толстыми ветками, под угрозой быть расплющенной как муха из-за одного неверного движения. Она вращала руками для равновесия, а ноги едва касались поверхности.
Раздался второй звонок.
Быстрее… она должна быть быстрее. Ута спрыгнула с ветки, на которую только что приземлилась, перескочила на ствол дерева и начала скатываться по нему вниз, раскинув руки и ноги, пытаясь ухватиться за всевозможные выступы. Она выла от боли — кора обжигала ее нежную кожу и глубоко царапала бедра и предплечья. И когда уже сквозь сплетение веток показались земля и милая ласковая река, культя давным-давно отломанной ветви подставила Уте подножку и сбросила ее со ствола. Небо и земля, затем снова небо, потом опять земля вспыхивали перед ней, пока она безудержно летела прочь от импровизированной лестницы.