В первый раз у нее не было сомнений насчёт его намерений. Айзек был здесь ради нее. Он всегда был рядом ради нее. Он бы отказался от последнего шанса на освобождение своих людей. Он бы пожертвовал собой и своими убеждениями… всем ради нее. И, как бы это ни было эгоистично, Грета позволила бы ему это.
— Поторопить, милая Грета. Время — как всегда — не на твоей стороне.
Она снова шагнула в круг, и ее сразу же затопило энергией. Каждый шаг давался все труднее и труднее, ей будто приходилось справляться с давлением магнитного поля. Это лишило ее сил и воздуха — до тех пор, пока она не шагнула в центр. А затем, словно этот магнит изменил полярность, и это она стала притягивающим концом, а не наоборот, впитывая в себя густые потоки энергии.
Магия накрыла ее словно океанская волна, разбившаяся о гладкие выверенные скалы. Грета не согнулась и не сломалась под ее давлением. По правде говоря, она питала ее, делала сильнее, помогала понять.
— Мать честная, — только и смогла она вымолвить надтреснувшим голосом. Ее веки задрожали. Сквозь тело прошел испепеляющий жар, оголяя каждый нерв, обжигая каждый дюйм кожи, пока все тело не затрепетало.
Заставив себя собраться и сосредоточиться, она с силой сжала руки в кулаки, не сводя взгляда со статуи Дрю прямо перед собой. Ее присутствие в круге определенно запустило какой-то процесс. Собственным сознанием она потянулась к призрачной энергии вокруг себя, но, казалось, что эта энергия ускользает прямо у нее из-под носа.
А потом она поняла, что источником силы круга были мальчики, а сама Грета — медиумом, который сосредоточивал в себе эту энергию, как солнечный свет, собранный в узкий луч через увеличительное стекло. Вопрос был не в погоне за энергией, а в том, чтобы расслабиться и позволить ей течь естественным потоком — прямо через Грету. Как только она это сделала, магия стала ее, и она почувствовала, что магия подчинилась ее воле.
Один за другим все двенадцать каменных фигур начали сбрасывать с себя чары Ламии. Ей стало интересно, который из них был Джейсоном, мальчиком, которого от огня Ламии пытался спасти Вайат. Грета задержала дыхание, когда первая крошечная грудь расширилась, вобрав в себя воздух, а потом она стала смотреть на Дрю, ожидая, когда его щеки порозовеют, а глаза утратят безжизненный грифельно-серый цвет и снова обретут красивый голубой.
Наконец, он моргнул, глядя на нее; его детское лицо выражало растерянность и страх. Она хотела позвать его и успокоить, но удержание магии, направленной в определенное русло, требовало всей ее концентрации.