— Ты должен положить его в середину круга.
— Я знаю, — ответил он спокойным голосом. Ровным. Грета немного успокоилась от его компетентности и нежности, с которой он опустил Люка на землю.
Не дожидаясь ее указаний, Айзек протянул руку и быстро начал копать скрюченными пальцами траншею в траве вокруг всего тела. Когда это было сделано, он запрокинул голову к небу. Её губы шевелились вместе с его, когда он произнес заветные слова, молясь земле, чтобы та открылась и окутала древесного эльфа своим исцелением, богатой минералами землей.
Ничего не произошло.
— Почему это не работает? — ее пальцы впились в кору деревьев, стоящих, как молчаливые стражники круга. Она встретилась взглядом с Айзеком, не в состоянии скрыть свое отчаяние и страх. — Сделай что-нибудь, — попросила она. — Айзек, пожалуйста. Ты должен сделать что-то еще.
Он только покачал головой, его глаза были торжественными и темные.
— Мне жаль. Больше ничего нельзя сделать. Великая Мать…
Вдруг Грета почувствовала хлопок. Давление прекратилось. Она двинулась вперед, сделав шаг внутрь круга. Невидимый щит исчез. Магия померкла.
— Нет! О, Боже, нет.
Она нырнула под стоящими деревьями, и протиснувшись мимо Айзека, опустилась на колени на траву.
— Нет, нет, нет. Люк, не смей! — она обхватила ладонями его лицо и притянула к себе, потом резко затрясла. — Просыпайся.
Накатили слезы. Она не могла удержать их.
— Проснись. Ты должен проснуться!
Он был неподвижен.
— Нет, ты не можешь так поступить, — рыдала она. — Не уходи. Не уходи, не оставляй меня здесь, — взяв его уже остывающую руку в свою, она прижала ее к груди, прислоняясь к нему лбом. — Мне так жаль.
Сперва она не заметила, как руки Айзека обхватили ее, и он погладил ей плечо, его большая рука сильным рывком встряхнула ее от горя. Она затихла, прижавшись к его рукам, пока он не отпустил ее.
Он взял ее за руки, отрывая их от запятнанной кровью ткани рубашки Люка. Она закрылась в себе, но король остался с ней, говоря что-то низким голосом. Грета не знала что. Это даже не имело значения. Его гипнотический, успокаивающий голос слегка притуплял боль.
Через долгое время, он поднял ее и начал выводить из круга. Тяжесть горя сдавила ей грудь, затрудняя дыхание.
— Нет, я не могу уйти. Я не могу оставить его там совсем одного.
— Я думаю, что твой патер больше всего хотел бы успокоиться здесь, в лесах. Он теперь наедине с Великой Матерью и никогда больше не будет один, — Айзек сделал паузу и сжал ее руку. — Я могу позаботиться о нем за тебя, но, может, тебе стоит подождать в карете.
Она покачала головой и приложила усилия, чтобы снова сосредоточиться, вернуть контроль над собой.