Он дернулся, словно она отпрянула назад и дала ему пощечину. Его рот открылся и закрылся.
— Ты не слышала ничего, что я говорил.
Она не могла смотреть ему в глаза.
— А почему я должна? Ты не сказал ничего, что я хотела услышать.
— Я не могу себе позволить тратить время на споры с тобой. Просто…
— Тогда, сделай одолжение… — она протянула руку и подняла брови. — Я уверена, ты знаешь, где выход.
Грета спросонья сперва дернулась вперед и глубоко вздохнула. Холод просочился сквозь ее одежду и причиняла боль суставам, хотя, судя по положению солнца, она спала не долго.
— Прощай, — со вздохом прошептала она. Она не хотела, чтобы так получилось — особенно после всего, что она узнала — но это было к лучшему.
Моргнув, она размяла шею и потянулась за своим мечом.
Он исчез.
Грета вскочила на ноги и покачнулась. В снегу были свежие следы, но они были проложены поверх ее и следовали за дерево, прислонившись к которому она сидела, а затем вокруг. Кто бы это ни был, он повернулся к ней лицом. Боже, неужели она действительно спала так крепко, что даже не осознавала угрозы.
— Что-то ищешь?
Она повернулась к источнику незнакомого мужского голоса. Из тени высокого жидкого куста выступила фигура. Большой капюшон скрывал его лицо, мешая определить степень угрозы, с которой она столкнулась. Он был слишком широк для фейри и слишком высок для эльфа, но низок для кого-то еще. Грета определила, что он был выше ее всего на дюйм или два.
Ее рука сжалась в кулак, когда она увидела свой меч в его руках. Как он взял его, не разбудив ее?
И она называла себя профессионалом?
Грета скривила губы от отвращения к себе, когда мужчина взмахнул ее мечом перед собой, небрежно проверяя его вес, словно рассматривая товар уличного торговца.
— Хорошее оружие. Легкое. Сбалансированное. На заказ, верно? Вероятно, стоил несколько гиней.
Что было в этом голосе…
— Это не твой настоящий облик, — сказала она. Сохраняй спокойствие.
Слегка согнувшись, девушка стряхнула с себя снег, не отрывая глаз с затемненного лица, устремленного на нее.
— Почему бы тебе не вернуть его, а я скажу тебе имя моего кузнеца, — произнесла она. — Тогда мы сможем поговорить о том, как грубо подкрадываться к людям.
Что-то в его глубоком смехе заставило ее замолчать, но она все еще не могла решить, что было в нем такое, что заставляло ее инстинкты подпрыгивать вверх-вниз в безумном предупреждении.
— Я хотел бы сказать, что шпионил за тобой, а не наткнулся на тебя случайно. Преднамеренность, несомненно, была бы лучше для моей репутации.
— И что это за репутация? — спросила она.