— Замолчи, Сявка! — осадил не на шутку разошедшегося душегуба Мороз. — Только бестолку воздух своей болтовней сотрясаешь.
Сявка Лютый скривил рожу, покрепче сжал эфес сабли, но предпринимать ничего не стал, атамана он уважал и побаивался.
— То-то же, — глядя на Сявку, презрительно фыркнул Мороз и, развернувшись к тянущемуся перед ним коридору, зашагал дальше, освещая путь факелом. Ружье, отобранное у солдата, он перекинул за спину, но саблю из рук так и не выпустил, мало ли, что могло ожидать их в этих пугающих и темных стенах.
"Дернула же нелегкая, — думал про себя разбойничий атаман. — А ведь дельце казалось плевым". Его план был прост, прост, как и все гениальное. Морозу уже давно надоело сидеть в остроге, и душа истосковалась по разбойничьему ремеслу. По весне он и сам намеревался бежать, а тут вдруг такое дельце подвернулось. Прознав про то, что басурманин и дворянский щенок нашли в лесу какую-то карту и заключили с плац-майором сделку, Мороз решил тоже нагреть на этом руки. Немалых усилий и с таким трудом заработанных на острожной контрабанде денег ему стоило, чтобы попасть в отряд искателей сокровищ, да при том не одному, а с верными товарищами. Но вложения разбойничий атаман надеялся с лихвой окупить. Нет, он не собирался сбежать по пути обратно и, прихватив с собой часть сокровищ — нет, Мороз хотел заполучить все. План, как он часто повторял себе, был прост. После того, как богатства окажутся обнаружены, и отряд поспешит в острог, атаман с товарищами непременно в ночи собирался перерезать всех солдат и заполучить наживу. Все приготовления для этого уже были осуществлены: цепи, сковывающие ноги, уже давно сломаны и держались лишь на легко вытаскивающихся гвоздях, при желании от них можно избавиться за секунду, как раз это первым делом и проделали разбойники, когда на них напали странные монгольские воины. Нужные люди среди солдат, что помогали разбойнику проносить в острог контрабандное вино, тоже куплены и должны были сторожить каторжников в ночь задуманного, но по иронии судьбы они первыми пали у подножия пирамиды. И даже оружие, которое с таким трудом оказалось припрятано по собачьим упряжкам, пропало даром.
"Одни неудачи и разочарования, — думал Мороз. — После такого начнешь верить сказкам шамана… Тфу ты пропасть! Забудь о них!" — Приказал себе атаман, но истории, рассказанные стариком-шаманом, будто по чей-то злой воле никак не шли у него из головы. Старые сказки о загадочном и легендарном племени Айеши, давшем начало всем монголам, киргизам, китайцам и вообще всем расам, чей разрез глаз отличался от европейских народов. "Что ты за лебеду молотишь? — часто насмехался над старым татарином Мороз. — Ну, что может звучать еще бредовей? Хотя нет, кое-что и побредовей тогда рассказывал этот дурень… Будто бы сами Айеши плоть от плоти первых людей и древних сибирских демонов… Ха, — усмехнулся атаман, — ну не нелепица ли?!"