– Симпомпончик, сдавайся! – колотил в дверь прапорщик.
– Помогите, там пьяный! – взмолилась Настенька.
– А где ж тут трезвого найдешь? – невозмутимо ответила хозяйка комнаты Жужу. Она сидела перед свечой у маленького столика и мирно, по-домашнему, вязала чулок. А в разгромленной кровати смачно храпел корнет Алексей Плетнев.
Увидев ненавистную усатую рожу, Настенька вспыхнула от гнева:
– Это он! Я узнала его. Его фамилия Плетнев?
– А кто его знает, – флегматично ответила Жужу. – У нас не полиция, фамилий не спрашиваем…
– Вставайте, негодяй! – Настенька решительно подошла к койке, начала трясти безжизненное тело. – Вставайте! Сумели напакостить – извольте отвечать за свои поступки!
– Жениться, что ль, обещал? – вяло полюбопытствовала Жужу. – Ты мужским вракам не верь…
– Вставайте, скотина! – трясла Настенька корнета. Ей наконец с огромным трудом удалось усадить его на постели. – Откройте глаза!
Плетнев с трудом открыл один глаз.
– Симпомпончик, я жду! – послышался вновь страстный голос прапорщика из-за двери.
– Вы меня узнаете? – с отчаянием спросила Настенька Плетнева.
– Разумеется, сударь, – промычал тот. – Как сейчас помню, Дороховский редут…
– Я актриса! – закричала Настенька. – Дездемона я. Вы нам вчера спектакль сорвали! Из-за вас папенька в тюрьме…
– Симпомпончик! – настырно врывался в разговор из-за двери голос прапорщика. – Дездемона! Я твой Ромео…
– Да замолчите вы! – крикнула Настенька прапорщику.
– С наслаждением! – согласился Плетнев и сделал попытку лечь. Но Настя успела перехватить накренившееся туловище.
– Нет, негодяй, вам придется пойти в жандармерию и все рассказать!
– В жандармерию – никогда! – уперся полусонный Плетнев. – С жандармами – ничего общего! Гусь свиньям не товарищ! Они – свиньи, я – гусь!
– Тогда и я – гусь! – откликнулся из-за двери прапорщик.
– Ну и молодец! – сказал Плетнев невидимому собеседнику.
– И ты молодец! – не остался в долгу прапорщик. И снова вернулся к любимой теме: – Симпомпончик, иди сюда!
– Сейчас приду. – Плетнев рухнул на ложе и захрапел.
Настенька в отчаянии повернулась к Жужу:
– Как разбудить это животное?.. Из-за него отец страдает… Помогите, девушка!
Тронутая этим неожиданным обращением, Жужу ответила:
– Попробую!
Она полезла под кровать и достала запыленную боевую трубу.
– От улан осталась, – пояснила она Настеньке. – Меня ихний оркестр очень любил… Не знаю, получится ли. Давно не пробовала.
Жужу поднесла трубу к губам…
«Трум-турум-тум-тум-тум-тум!!!» – По заведению пронеслись призывные звуки боевой тревоги.
Тут случилось невообразимое. Плетнев в мгновение ока вскочил с постели и с непостижимой ловкостью впрыгнул в стоящие рядом с кроватью сапоги. Затем он просунул руку в рукав ментика и, издав гортанный крик, сиганул в окно. Настенька бросилась вслед за Плетневым, свесилась с подоконника и увидела леденящую душу картину: из всех окон выпрыгивали гусары, попадая прямо в седла и стремена.