— Теперь понятно, почему он сбежал на Землю! — воскликнул Гаридзе и, придавая конкретную законченность своим словам, разрубил рукой воздух. — Он скрывался от закона!
— Совершенно верно, — прокурорским тоном изрек Бочков.
Морвуд подошел к Борщевскому и взял у него распечатку.
— Но зачем Стинов вернулся в Сферу, если здесь его ожидает арест? — недоумевающе произнес Борщевский.
— Об этом следует спросить у него, — ответил Бочков. — Но, как мне кажется, вся его деятельность после прибытия экспедиции в Сферу направлена на то, чтобы избежать ответственности за совершенное преступление.
— Надо же! — снова взмахнул руками Гаридзе. — Кому доверились!
— Вот вам и сообщник террористов, — словно подтверждая уже высказанное кем-то другим предположение, развел руками Бочков. — И искать больше не надо.
— Стинов сражался вместе с нами за челнок, — перебил его Борщевский.
— Если уж быть до конца точными, то сражались только Стинов и Тейнер, — поддержал его Морвуд.
— Ну и что из этого? — пожал плечами Бочков. — Возможно, это было частью плана. Террористы сомневались, что смогут управлять челноком — кстати, так оно и вышло, — поэтому оставили второй челнок нам, чтобы потом, оказавшись в Сфере, воспользоваться им. Я предлагал сразу же вернуться на Землю. Кто настоял на том, чтобы остаться в Сфере? Стинов!
— А сейчас он пропадает неизвестно где, — добавил Гаридзе. — Ему ничего не стоит выйти на связь с террористами и передать им код защитного поля челнока.
— Почему ты сразу ничего не сказал нам о прошлом Стинова? — взмахнув листком с распечаткой, спросил Бочкова Морвуд.
— Мы нашли файл вместе со Штайнером, — ответил тот. — Штайнер сказал, что расскажет об этом Тейнеру. Я ждал, пока руководитель экспедиции примет решение. Но поскольку от него никаких известий не поступает, я счел возможным рассказать об этом вам.
— По стилю заметка весьма напоминает пропагандистский материал, — заметил Морвуд. — В ней больше эмоций, чем фактов.
— Главный факт заключается в том, что Стинов — преступник, скрывающийся от закона! — нетерпеливо крикнул Гаридзе. — О чем здесь еще можно говорить? И друг его, монах Василий, тоже весьма подозрительный тип.
Взмахнув рукой, Бочков заставил Гаридзе умолкнуть.
— Я вот что подумал, — сказал он. — Что, если Тейнеру до сих пор ничего не известно о прошлом Стинова?
— Но ты же сказал, что его проинформировал Штайнер, — удивленно произнес Борщевский.
— Я сказал только то, что Штайнер собирался проинформировать Тейнера, — поправил его Бочков. — Но ведь он мог и ничего не сообщить ему.