Чем старше становился мой брат Валера, тем сильнее ему хотелось заполучить мои принадлежности. У него имелась целая куча собственных восковых мелков, которыми он успешно разрисовывал обои в родительской комнате, табуретки, двери и полы. Он жевал их каждый день, и Ольга едва успевала отмывать ему рот от разноцветных остатков.
Но в мою комнату брата влекло неудержимо, как будто для него там медом намазали. Он стучал в дверь кулаками, врывался ко мне с громкими воплями и хватался за все, что попадалось в его цепкие руки.
Ольга была к нему невероятно терпелива и считала Валеру талантливым, неординарным мальчиком.
– Дай ему парочку карандашей, и он отстанет, – кричала она из кухни, когда он в очередной раз ломился в мою комнату.
Но пары карандашей оказывалось мало: брат лез к моим альбомам, хватался за стопки наклеек, выдвигал ящики письменного стола, запускал кулаки в шкатулку с резиночками и заколками для волос. Его крепкие коротенькие пальчики обладали уникальной способностью все портить. После Валеркиных нашествий у меня оставались мятые листы с наклейками, изорванные альбомы, разбросанные повсюду резинки и куча сломанных карандашей.
А когда он однажды решил порисовать на боковой стенке моего письменного стола, я не выдержала и дала ему по рукам. Братец выдал громкий басовитый рев, на который прибежала покрасневшая от злости Ольга и, в свою очередь, отвесила мне звонкую пощечину.
– Не смей трогать ребенка! – кричала она. – Он маленький и еще не понимает! А ты – здоровая дылда и должна уметь делиться!
После чего Ольга схватила с моего стола целую коробку цветных карандашей, новенький блокнот на спирали (отец купил мне его совсем недавно, и я рисовала в нем маленькие схематичные рисунки) и победоносно вышла из комнаты, утешая зареванного брата.
Вот тогда я и почувствовала жуткую, всепоглощающую злость. И мне захотелось сделать что-то ужасное, мерзкое, гадкое, что-то такое, после чего Валерка и Ольга получили бы по заслугам.
Но что могла сделать девочка четырнадцати лет?
Идея пришла с совершенно неожиданной стороны. Из-под кровати вынырнула лохматая голова какого-то странного существа и заговорщицки прошептала:
– Поставь в шкафчик с игрушками мальчика банку с клеем ПВА! – и тут же скрылась под диваном.
Я вздрогнула, но не испугалась. Злость и адреналин все еще бурлили в моей крови, поэтому я тут же вскочила и плюхнулась на живот, заглядывая под кровать. Там, конечно, никого не оказалось, только стояли мои тапочки и лежало несколько карандашей, закатившихся туда после беспорядка, учиненного Валеркой.