Лука и дядя Киары сказали несколько слов, как и ожидалось. После этого я отпустил Киару, чтобы она могла показать свое кольцо женщинам.
— Ты как думаешь? Удовлетворён ли ты своей будущей невестой? — спросил Римо с усмешкой, когда я остановился рядом с ним. Лука бросил на нас тяжелый взгляд. Римо, как обычно, не потрудился понизить голос.
— Еще слишком рано оценивать степень моего удовлетворения, — сказал я, снова рассматривая ее.
Ее лицо было ровным, с правильными пропорциями, на нее приятно было смотреть, а темные глаза и волосы приятно контрастировали с бледной кожей. Ее тело отвечало всем требованиям для привлечения мужского внимания: узкая талия, стройные ноги, круглая попка и большая, чем средняя грудь. Я бы без проблем заклеймил ее в нашу брачную ночь.
— Закончил с оценкой? — спросил Римо, следуя за мной к разложенным на обеденном столе деликатесам. — Тебе определенно понравится трахать ее. Хотел бы я попробовать.
— Но ты не сделаешь этого, — просто сказал я.
Римо склонил голову набок.
— В прошлом, король имел право первой ночи.
— Ius primae noctic. (в пер. с Латыни «Право Первой Ночи»)
— Может быть, мне стоит устроить что-нибудь подобное в Вегасе. — Римо усмехнулся, оглядывая толпу в поисках подходящей девушки. — Приведи всех своих девственниц, чтобы я мог их сломать.
Я покачал головой. По крайней мере, на этот раз у него хватило ума говорить тихо. Лука нуждался в мире так же, как и мы, но его терпение, конечно, имело свои пределы.
— Ты не король, Римо. И у тебя нет права на первую ночь с Киарой.
— Ревность на тебя не похожа, — сказал Римо с оттенком ... любопытства?
— Я не ревную, но есть несколько вещей, которыми я не хочу делиться с тобой, и Киара одна из них.
Римо отмахнулся.
— Она вся твоя. Не волнуйся. — я не волновался. Римо был непредсказуемым, извращенным и жестоким, но он был моим братом и никогда не прикоснется к кому-то, кто был моим. — Но мне придется отдать это ... как ты это назвал?
— Ius primae noctic. (в пер. с Латыни «Право Первой Ночи») — подсказал я.
— Да, это. Возможно, мне придется подумать об этом еще раз.
Я посмотрел на брата, пытаясь понять, серьезно ли он говорит. С Римо это часто было трудно понять, и мое непонимание человеческих эмоций не имело к этому никакого отношения.
— Ты понимаешь, что большинство мужчин не сочтут идею о том, что ты трахаешь их девушек очень привлекательной. Есть предел тому, что люди возьмут, даже у тебя. Страх имеет свои пределы. В какой-то момент люди восстанут.
Римо закатил глаза.
— Ты ведь тоже понимаешь, что ты человек?