Мои пальцы на его бицепсе начали соскальзывать, пока я боролась с надвигающейся панической атакой.
— Посмотри на меня. — приказал он. — я не могла. — Посмотри на меня.
Тихий шепот, полный команды, и я, наконец, встретилась с ним взглядом. Выражение его лица не было злым, скорее оценивающим, как будто он пытался прочитать меня.
— Это танец. Не превращай это в нечто большее, потому что ты позволяешь своему воображению работать свободно.
На мгновение я вздрогнула. Он говорил очень похоже на Нино; возможно, он скрывал свой интеллект за слоями насилия.
— А теперь представь, что ты счастливая невеста. Это день празднования, — сказал он, и его губы сложились в пугающую улыбку.
Я изо всех сил старалась расслабиться в его объятиях, чтобы мое лицо выглядело приятным, но не была уверена, что мне это удалось. Я считала секунды до конца песни, но когда она наконец закончилась, рядом с нами появился дядя Дюрант, и ужас прошлого охватил меня. Я впилась ногтями в Римо, цепляясь за него, несомненно оставляя следы ногтями.
— Теперь я хотел бы потанцевать с племянницей, — сказал дядя Дюрант Римо, но его глаза, как всегда, были полны знания и торжества.
Он не прикасался ко мне с тех ночей. Я крепко обняла Римо, глядя на него снизу вверх. Его темные глаза смотрели на меня, слегка прищурившись. Пожалуйста, не позволяй мне танцевать с ним. Слова не сходили с моих губ. Дюрант потянулся ко мне, но Римо развернул нас так, что мы оказались между дядей и мной.
Римо перевел взгляд на дядю, но не отпустил меня.
— К сожалению, я не могу этого допустить. Мой брат хочет, чтобы она вернулась к нему.
— Это традиция в семье, — сказал дядя Дюрант. — Может, в Вегасе тебя и не волнуют традиции, но у нас они есть.
Губы Римо раздвинулись шире, и я поняла, что его улыбка была искренней. В этой улыбке было что-то зловещее.
— Мы также чтим наши традиции. В Вегасе есть традиция, что я отрезаю языки людям, которые меня раздражают. Если ты настаиваешь на своих традициях, мне придется настаивать на своих. И твой язык будет хорошо смотреться в моей коллекции.
Лицо дяди Дюрант стало красным. Его сердитый взгляд на мгновение задержался на мне, и я прижалась к Римо, но дядя отодвинулся.
— Теперь ты можешь отпустить меня, — пробормотал Римо.
Я ослабила хватку и отступила назад, пристыженная. Римо держал меня за руку, не давая уйти. Его большой палец прижался к моему запястью точно так же, как Нино.
— Что это было? — спросил Римо низким, угрожающим голосом.
— Ничего. Он мне не нравится.
— Это не было неприязнью, Киара, — сказал он все тем же ужасающим голосом. Его пальцы сильнее сжали мое запястье. Я рискнула взглянуть на него. Его глаза сузились, как будто он мог заглянуть в самые глубокие, темные уголки моей души. — Неприязнь не заставила бы тебя искать защиты в моих объятиях, поверь мне.