— Попробуй напугать ее как можно меньше.
— Я могу быть приятным и вежливым, если постараюсь, — сказал он.
Фабиано рассмеялся.
— Извини, Римо, но это лучшая шутка, которую я когда-либо слышал.
— Что я должен сделать, чтобы успокоить твою женушку? — спросил он, но его глаза следили за молодой девушкой, которая проходила мимо нас. Я очень надеялся, что он ничего не предпримет не с одной из девушкой семьи. Я не тот человек, чтобы спрашивать.
— Понятия не имею.
Мы посмотрели на Леону, которая покраснела.
— Может, улыбнуться?
Губы Римо растянулись в улыбке.
— Я видел гиен с менее тревожными улыбками, — пробормотал Фабиано, и Леона подавилась смехом и уткнулась лицом в его руку.
Песня закончилась, и Римо высвободился из моих объятий, направляясь к Киаре, которая выглядела как ягненок перед мясником.
Джулия удивила меня, когда пригласила на танец. Я был уверен, что обычно так не поступают, но я повел ее к танцполу и притянул к себе. Ее муж наблюдал за нами со своего места рядом с Лукой в буфете. Они оба были высокими и мускулистыми и имели одинаковую склонность к жестокому руководству ... если верить слухам.
— Не знаю, способен ли ты на такое, но я прошу тебя быть добрым к Киаре.
Я взглянул на Джулию.
— Ты меня спрашиваешь? — спросил я, подняв брови.
Она нахмурилась.
— Если у тебя есть сердце, пожалуйста, не трогай ее.
— Мне сказали, что в первую ночь девушке нельзя причинить боль.
Ее глаза наполнились слезами, но выражение лица было сердитым.
— Ты знаешь, что я имею в виду!
— Киара моя жена, взрослая девушка, и с этого дня она часть Каморра. Она не твоя забота, — сказал я предупреждающим тоном.
Джулия напряглась, но больше ничего не сказала. Как только музыка закончилась, я отпустил ее, и она вернулась к мужу, а я вернулся к братьям и Фабиано.
КИАРА
Римо Фальконе направился ко мне, и пришлось приложить немало усилий, чтобы не убежать. Его глаза были почти черными, как и волосы. Что-то в его лице говорило о необузданном насилии, и не из-за шрама, тянущегося от лба вниз по виску к скуле. Он протянул руку с искривленным ртом. Это напоминало то, как Лев смотрит на Газель.
Его ладонь и пальцы были покрыты шрамами и ожогами.
— Ты должна взять меня за руку, чтобы мы могли потанцевать, — сказал он с раздражением.
Подавив дрожь, я вложила свою руку в его. Я не смотрела ему в лицо. Это было бы моей погибелью. Его пальцы сомкнулись вокруг моей руки с меньшим давлением, чем я ожидала, а другая рука мягко коснулась моей спины и притянула меня к себе. Мое тело сжалось, дыхание застряло в горле. Мне пришлось задержать дыхание. Он повел меня под музыку, но моя дрожь не давала ему покоя. Он крепче прижал меня к себе, и я резко выдохнула, почувствовав его твердое тело на своем.