Но мои сомнения были раздавлены пониманием, что это было эмоциональное высказывание о том, что Барретт не имеет ко мне никакого отношения. А его действия? Они говорят громче слов.
Его постоянная забота, хотя мы официально никто.
Его сообщения и желание быть рядом, когда только возможно.
Его желание, чтобы мальчики узнали меня, и моё желание узнать их.
– Я поеду с тобой к дому, чтобы ты оставила машину, ладно?
Невозможно поспорить, он уже ведёт меня к моей машине.
Его рука все ещё на моей шее, горячая комбинация запаха корицы и мужчины накрывает меня, почти заставляя остановиться. Но он крепко держит меня. Я украдкой поглядываю на него: сильная линяя челюсти, щетина на щеках, легкая вуаль пыли в волосах. Он выглядит, как будто не принадлежит всей этой жизни в Мичигане. Он должен быть на обложке DVD диска, будучи утвержденным на роль в фильме, где женщины будут падать в обморок и подлизываться к нему. Вероятно, мужчины тоже.
Он доводит меня до машины, когда я нажимаю открывающую кнопку на своих ключах. Он обходит меня, его рука делает обратный путь по моей спине, когда он открывает мне дверь. Это чувство разжигает огонь, который я чувствую даже через тонкое пальто.
Он наклоняется ближе, слегка сжимая мою спину, и подмигивает.
– Я еду следом, – повторяет он, и я понимаю, что так ничего и не ответила на его предложение. Хотя, это не звучало как предложение. Я с трудом сглатываю и киваю.
– Отлично.
– Бри дома? Надо позвонить ей?
Люблю, что он об этом спрашивает. Он всегда это делает, хотя она всегда занята.
– Нет. У неё большой групповой проект, над которым она работает.
Он мычит в ответ, и через пятнадцать минут я забираюсь на пассажирское сиденье его пикапа. Он наклоняется и сжимает мою руку, это такое естественное движение. Как мы пришли к этому, даже не знаю.
Он отпускает мою руку на мгновение, залезает в карман, опираясь на одно бедро и даёт мне телефон.
– Можешь написать кому-нибудь из ребят, чтобы они знали, что мы скоро будем? Мне нужно будет ополоснуться, когда будем дома, но хочу убедиться, что они готовы.
– Хорошо, – мягко отвечаю я.
Я делаю, что он попросил, и кладу телефон на приборную доску, он тут же берет своей рукой мою и бормочет благодарность.
Моё сердце бьется так, как будто готово взорваться в груди, но вопросы в моей голове ещё более волнующие. Мне сорок один. Я мать. Вдова. Владелица бизнеса. Мне должно быть просто с такими вещами, но я чувствую себя не на своём месте. Ведь я не встречалась ни с кем со смерти Тодда. Было несколько мужчин, которые интересовались мной через год после его смерти. Но никто не зацепил меня даже для свидания. Один мужчина пытался меня убедить, приходил в кафе, просил пойти с ним на свидание три раза в неделю в течение нескольких месяцев. В конце концов он всё понял. Это было не связано с ним, хотя было немного странно, ведь это был один из близких друзей Тодда.