Пока Саймон стоял, покачиваясь на одном месте, потрясенный шумом, дымом и собственными беспорядочными наблюдениями, раздался голос с заднего стола, резко потребовавший еще вина, и возвратил его к беготне и суете застолья.
Несколько позже, когда Саймон отдыхал, укрывшись за одной из гигантских драпировок, он внезапно заметил, что за главным столом между Элиасом и Гутвульфом появился новый гость. Вновь прибывший, в отличие от прочих, не был в трауре, он был одет в алые одежды с черным и золотым кантом, окаймляющим широкие рукава. Он наклонялся, шепча что-то на ухо Элиасу, а Саймон следил за ним, пораженный ужасом. Человек был совершенно безволос, даже без бровей и ресниц, но лицо его казалось совсем молодым. Кожа, туго обтягивающая череп, даже в оранжевом свете свечей выглядела поразительно белой; его глубоко посаженные глаза были такими темными, что казались только блестящими темными точками на безбровом лице. Саймон знал эти глаза — это они сверкнули на него из-под плаща с капюшоном, надетого на вознице экипажа, чуть не сбившего Саймона у Нирулагских ворот. Он содрогнулся, но не мог отвести от них взгляда. Что-то тошнотворное и зачаровывающее было в этом человеке, что-то, напоминающее извивающуюся змею.
— Мерзкий тип, а? — сказал голос за его спиной. Саймон подпрыгнул.
Улыбающийся темноволосый молодой человек стоял позади него, держа в руках ясеневую лютню.
— Я… я… извините меня, — пробормотал Саймон, — вы застали меня врасплох.
— Видит Бог, я не хотел этого, — засмеялся тот. — Я просто надеялся, что ты сможешь мне немного помочь. — Он достал из-за спины и показал Саймону пустую кружку.
— О, — сказал Саймон. — Извините, я отдыхал, господин… Извините меня.
— Спокойно, друг, спокойно! Я никому не хотел неприятностей. Но если ты сейчас же не перестанешь извиняться, я просто обижусь. Как тебя зовут?
— Саймон, сир. — Он торопливо поднял кувшин и наполнил кружку молодого человека.
Незнакомец поставил ее на пол, положил рядом лютню и достал из складок своего камзола еще одну кружку.
— Вот, — сказал он. — Я собирался украсть это, но теперь думаю, что лучше будет, если мы выпьем с тобой, мастер Саймон, за здоровье друг друга и в память старого короля. И пожалуйста, не называй меня «сир», ибо я не принадлежу к благородным лордам. — Он постукивал кружкой о кувшин, покуда Саймон наполнял ее. — Так! — воскликнул незнакомец. — Называй меня Сангфугол, или, как сказал бы старик Изгримнур, Зонг-Вогол.
Незнакомец так хорошо изобразил риммергардский акцент, что Саймон невольно улыбнулся. Оглядевшись по сторонам и нигде не заметив грозной фигуры Рейчел, он поднес к губам кружку, которую протянул ему Сангфугол. Крепкое и кислое красное вино оросило его пересохшее горло как благодатный летний дождь, и, когда он опустил кружку, улыбка его стала гораздо шире.