— Но почему? — Вопреки опасениям доктора Саймон уже и сам решил держаться как можно дальше от алхимика. Но так как доктор никогда еще не был так откровенен с ним, он не мог упустить удобного случая:
— Что в нем такого плохого?
— Ты заметил, что люди боятся Прейратса? Что когда он выходит из своих новых покоев в Башне Хьелдина, все спешат убраться с его пути? Вот тебе и вся причина. Его боятся, потому что сам он не боится ничего. Это же видно по его глазам.
Саймон задумчиво грыз кончик своего пера:
— Не боится ничего? Что это значит?
— Не существует такой вещи, как бесстрашие, Саймон. Пока человек не безумен. Люди, которых называют бесстрашными, просто умеют хорошо скрывать свой страх, а это ведь совсем другое дело. Старый король Джон знал, что такое страх, и оба его сына знают… и я тоже. А Прейратс… что ж, люди видят, что он ничего не боится… как все остальные… В сущности это мы часто и подразумеваем, называя человека безумным.
Саймон был поражен. Он не мог поверить, что Престер Джон или Элиас когда-нибудь или чего-нибудь боялись. Но Прейратс… это было невероятно.
— Он действительно безумен, доктор? Но как это может быть? Он же священник и один из советников короля, — говорил Саймон, но при этом он отлично помнил и мертвый взгляд, и мерзкую ухмылку и знал, что Моргенс прав.
— Попробую иначе. — Моргенс накрутил на палец прядь белоснежной бороды. — Я уже говорил тебе о ловушках, о поисках знаний. Так вот, мы… я и другие искатели знаний — подходим к нашим ловушкам, чтобы посмотреть, каких еще прекрасных зверей нам удалось поймать. А Прейратс просто распахивает в ночь свою дверь и ждет, что еще войдет в нее, — Моргенс отобрал перо у Саймона и рукавом вытер чернила, размазанные по его щеке. — Вся сложность способа Прейратса в том, что если ему не понравится явившийся в гости зверь, то трудно, очень, очень трудно закрыть дверь снова.
— Ха! — прорычал Изгримнур. — Это был удар, сударь, удар! Признавайтесь!
— Просто легкий шлепок по моему жилету, — возразил Джошуа и даже приподнял бровь, чтобы подчеркнуть свое удивление. — Мне очень жаль, что ваша телесная немощь приводит к таким жалким результатам… — В середине этой фразы, не меняя тона, он сделал выпад, но Изгримнур легко принял деревянное лезвие на свой эфес и отвел удар в сторону.
— Немощь? — прорычал старик сквозь сжатые зубы. — Я покажу тебе такую немощь, что ты с ревом побежишь к своей няньке!
Все еще ловкий и подвижный, несмотря на свой возраст и вес, герцог Элвритсхолла протянул вперед свой двуручный меч и начал делать им широкие кругообразные взмахи. Защищаясь, Джошуа отскочил назад, тонкие волосы, влажные от пота, спадали ему на лоб. Наконец он заметил просвет. И когда Изгримнур начал свой очередной свистящий взмах, принц нырнул вниз, слегка скользнув своим лезвием по мечу, чтобы отвести удар от своей головы, зацепил ногой каблук герцога и дернул, после чего рухнул на землю рядом со своим поверженным противником. Единственной своей рукой он ловко расшнуровал свой толстый, подбитый войлоком жилет и перекатился на спину.