Свет от костров играл на наших лицах. Сонтэн вздохнул, поднял с земли ремешок и медленно распустил единственный узелок.
— Сволочь ты, Альд, — сказала я спокойно. — И это благодарность за мое гостеприимство?
— Живу, как получается, — огрызнулся эльф. — С тобой бы ничего не случилось, Кэльрэдин тебе зла не желает, наоборот… а от нас избавился бы как от свидетелей того, что Властитель играл с черной магией.
— Интересно выходит! — возмутилась я. — Сами Длиннорукого боитесь, а меня, значит, на закланье?!
Альд только махнул рукой. Эгенд стоял, задумчиво глядя под ноги. Потом встрепенулся и озвучил вопрос, мучающий меня уже долгие месяцы:
— Как вы познакомились с Властителем?
— Сны, — сказала я. — Кэльрэдин приходил ко мне во снах. Он никогда не говорил мне ни о чем… таком. Мы просто болтали. У нас было-то пара минут перед рассветом.
— Как долго это длилось?
— Два года. Бабушка как раз умерла, и однажды… я увидела странный сон. Они начали повторяться почти каждую ночь.
— Ходят слухи, Властитель поднаторел в сонных зельях, — задумчиво проговорил Эгенд.
Я покраснела. Альд подтвердил:
— Да, она была там, в Зеркале. Кэльрэдин говорил с ней… вроде как во сне, и был очень счастлив. Я просто не узнал ее сразу, — он приложил ребро ладони к шее ниже острого уха и объяснил, — волосы были короткие. И, — он помялся, — она была золотая.
— Чего? — переспросила я подозрительно.
— В искрах, — огрызнулся эльф, — золотых. Чего вылупилась? Это Зеркало, магический артефакт. В нем все не такое, как в реальности.
— По-моему, ты просто издеваешься, — начала я, кипя от злости. — Сочиняешь какую-то ерунду прямо на ходу, а сам ничего не видел. Лишь бы заслужить милость Кэльрэдина, чтобы… чтобы не воевать…
— Что?! Ты просто обычная хуми из другого мира, убогого, как ты сама! Не зря все поверили, что ты из Нко-лына! Воспользуйся своим счастливым шансом! Отправляйся к Длиннорукому! Быть может, он немного придет в себя и прекратит бессмысленную войну. Хотя… нет! Не ходи! Он познакомится с тобой поближе и повесится с горя, а сереброволосые, которым после Медноволосых вступать на трон, передерутся!
— Это почему повесится?! — воскликнула я уязвленно.
— Потому что Властитель привык к красоте и кротости утонченных эльфиек, а ты со своим характером и странностями…
— Интересно! — возмутилась я. — Кто бы говорил! Кто влезает во все разговоры и постоянно хамит?!
— Будешь помнить свое место и тогда поймешь, что внимание эльфа моей крови и положения, даже та толика, что я уделял твоей мизерной особе, — большая честь для никчемной хуми!