Ну какой смысл вставать и без толку болтаться по Станции? Чем тут можно заняться? Хотелось сомкнуть глаза и смотреть продолжение. В том, что оно будет, Эйприл не сомневалась.
Но она понимала: ничего не получится. Миром правит баланс. К сожалению, нельзя только спать.
Оставалось лишь вспоминать беглянку со стальными глазами...
«Что за девчонка! Такие оставляют в наэлектризованном воздухе аромат приключений. Мы быстро бы снюхались... Но, нет! Приходится общаться с мальчишкой!»
Эйприл нахмурилась. Облако тоскливо мяукнул — он её понимал.
«Жаль, она не представилась. Хотелось бы узнать её имя».
Кресло заскрипело, и что-то свалилось на пол. Она бросила недовольный взгляд на потерявшего одеяло мальчишку.
«А Кир! Скучный, даже во сне! Зачем дал ей уйти? Мог бы и познакомится!»
Эйприл зло засопела...
«Ну и девчонка! Мечта! А Маяк посылает ему какой-то отстой!»
Кир рассердился и заворочался. Одеяло свалилось на пол. Наклонившись за ним, он перехватил взгляд подружки.
«Стоп! Это ведь то же лицо! Во сне девушка появилась в образе Эйприл, но повзрослевшей... К тому же, похожие шорты и топ. Только у Эйприл они белоснежные... Что это значит? Продолжаются странные выходки мозга или эта история — правда? Но весь год я был на Земле! А до неё, на Весте. Потом на Деметре. На Гебее, Ювенте, Люциане, Илифии. А до... До...»
Руки похолодели. Как ни старался Кирилл, он не мог вспомнить, где был до Илифии.
Чтобы успокоится, он стал разглядывать рисунок знакомых созвездий, путешествовать от одной светящейся точки к другой.
Бетельгейзе, Ригель, Альдебаран. Дальше, дальше...
Кир не поверил глазам.
Где Утренняя Звезда, где планета-притворщица?
Венеры на небесах больше не было. Вместо неё, рядом сопела девчонка, его новый единственный друг.
Завтрак не клеился. Когда Эйприл достала тарелки из шкафа, в них был салат, а в кружках — морковный сок. Кир тоскливо хрустел зелёными листьями, время от времени бросая на девочку недовольные взгляды. Она отвечала тем же.
«Какой он противный!» — Эйприл теперь превосходно понимала Кирилла. Неудивительно, ведь во сне она была им — и надо сказать, ей не нравилось. Она охотнее стала бы сероглазой красоткой и хлопнула дверью, бросив: «Спасибо, пока!»
Объединяло их только одно: неприязнь к человечеству. Откуда она взялась у Кирилла, понять было несложно: из-за переездов, он был вечным изгоем и чужаком. В её случае всё было сложнее, за свою короткую жизнь, она не встречала ни одного человека. Разумеется, кроме Кирилла. Но Эйприл на его счёт сомневалась: может мальчишка был порождением Станции, как и она?