Хорошо, алхимик, совершенно незаметно для меня, сразу накинул засов. Толстая железная полоса внушала уважение, в отличие от не самого нового бруса самого косяка. И мне почему-то сильно захотелось в Джексонвилль, честное слово. Ни иначе как из-за оставшихся четырех краш-пуль револьвера и семи патронов для моей двустволки. Промахиваться сейчас становилось смертельно-опасным делом, а ничего серьезнее, чем медицинские ножи, отличные для разделки и как-то не подходящие для рукопашной с жирными тварями снаружи… ничего серьезнее не наблюдалось.
Ну, и где тот самый Джексонвилль, где, я вас спрашиваю, портал, вспышки и все такое?
Курсор замигал, неожиданно проснувшись и явственно потянул меня вглубь дома. Ну, положим, хорошо… И?
Дверь хрустнула, когда о нее приложились. Заскрипели петли ставней с той стороны, оглушительно крича о собственной смерти и о том, что ставни тупо выдирают, чтобы забраться через окно. Так, что у нас еще есть, а?
Дурак! Это же алхимическая аптека со всякими дрянями в стеклянных колбах!
Получено 10 очков интеллекта!
Трах-бах, стекло с полок, стекло посереди прихожей, колбу в лопнувшее окно и, туда же, явно дежурную рабочую горелку, спрятанную под прилавком. Всунувшаяся мерзко-жабья рожа, резиново растянув безразмерную пасть, способную проглотить половину меня, вспыхнула. Заорала, заклокотала горловыми кастаньетами и полезла внутрь, нахаркав на полыхающую кожу с плотью.
В лужу, вытекшую из запасов алхимика перед дверью, выстрелил из «краша». А куда деваться? Полыхнуло – будь здоров. Вместе с с грохотом из обоих стволов дрободана, разнесшего лезущего Дагона, на сколько-то, да задержит. Надеюсь, во всяком случае.
Ступени вели вглубь неожиданно большого помещения, за спиной грохотало, трещало, выло и рыкало. Еще один пожар запалил увидев шандал с горящими свечами и кинув его в склад, с его полками и бутылями. Лишь бы курсор не сошел с ума и не завел просто так в подвал. Сгорать в компании все же забравшихся склизких упырей-каннибалов не тянуло от слова совсем.
Огонь полыхал знатно, дотягиваясь повсюду подгорающим шашлыком, острой вонью полиэстеровых занавесей, горящим деревом и едкими примесями испаряющихся химикатов. Занялось – куда там огнемету «Шмель», честное слово. Вот только…
Вот только один рыже-обжигающий язык, обогнув меня по совершенно странной траектории и по потолку, вдруг вцепился в стену напротив, описал по ней круг, тут же вспыхнувший перевернутой пентаграммой в круге и козлиной мордой демона, вылезшей оттуда и совершенно заполонившего раззявленной пастью все вокруг.