В его темных глазах светились возбуждение и восхищение. На мгновение я почувствовала гордость, но потом меня осенило. Я лежала на спине, на грязном матрасе, под Римо. Он держал меня там, где хотел с самого начала.
Страх пересилил мою решимость, тело напряглось, глаза метнулись к отвратительному матрасу подо мной. Я сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать панику. Римо внимательно посмотрел на меня.
— Отпусти нож, — пробормотал он.
Я даже не колебалась. Будь сильной. Я сглотнула, напоминая себе о камере. Я унесу свою гордость с собой в могилу.
— Просто покончи с этим, Римо, — сказала я с отвращением.
— Изнасилуй меня. Я больше не играю в твою больную игру. Я не шахматная фигура.
Темные глаза Римо блуждали по моему лицу, волосам, вытянутым над головой рукам. Он наклонился, его жестокое лицо приблизилось. Он остановился, когда наши носы почти соприкоснулись. Его глаза не были черными, они были самыми темно-карими, которые я когда-либо видела. Он выдержал мой взгляд, а я его. Я не отвернусь, что бы он ни сделал. Я хотела, чтобы он увидел меня такой, какая я есть. Не слабость, не пешка, а человек.
— Не так, Серафина, — сказал он. Его голос был низким и темным, завораживающим, но именно его взгляд держал меня в плену. — Не как шлюху на грязном матрасе. — он улыбнулся, и это было хуже, чем любой взгляд или угроза. Он опустил свой рот вниз, пока его губы не коснулись моих слегка, едва едва, и все же поток пронзил меня. — Я еще не начал играть, а ты не просто шахматная фигура. Ты королева.
Он взял нож и выпрямился, отпустив меня. Он медленно встал, выпрямился во весь рост и посмотрел на меня.
— А кто ты в этих шахматах? — прошептала я хрипло, все еще лежа на матрасе.
— Я король.
— Ты не непобедим.
Его глаза прошлись по мне, пока не вернулись к моему лицу.
— Посмотрим. — он вложил нож в чехол. — А теперь снимай платье. Оно тебе больше не понадобится.
Я села.
— Я не буду раздеваться перед тобой.
Римо усмехнулся.
— О, это будет весело. — он ждал, и я твердо выдержала его взгляд. — Тогда это будет нож, — сказал он, пожимая плечами.
— Нет, — твердо сказала я, с трудом поднимаясь на ноги.
Я посмотрела на него и потянулась назад, расстегивая молнию с громким шипением. Не сводя с него глаз, я тянула ткань, пока она, наконец, не упала на пол, пушистым ореолом вокруг моих ног.
— Белая и золотая, как ангел, — мрачно размышлял Римо, изучая каждый дюйм моего тела.
Даже сила воли не могла остановить мои щеки, пылающие от жара, когда я впервые оказалась перед мужчиной. Оставшись в одной белой подвязке, белых кружевных трусиках и корсете, я почувствовала, как по коже побежали мурашки.