— У Серафины есть более насущные проблемы.
Глаза Киары взлетели вверх, и я схватил ее за руку прежде, чем она успела отрубить пальцы.
— Нино должен показать тебе, как правильно держать нож, — потребовал я и отпустил ее.
Она положила нож.
— Когда ты отправишь ее обратно — я уставился на нее. Она заправила прядь за ухо и отвернулась. Киара все еще была готова подчиняться. — Ты ведь отошлешь ее обратно?
Вошел Нино с тайленолом, переводя взгляд с меня на жену. Он нахмурился, но ничего не сказал.
— Когда лазанья будет готова? — спросил я.
— Сейчас все должно быть готово. — она схватилась за ручку, и я отступил назад, чтобы она могла открыть духовку. Она кивнула.
— Идеально.
Нино взял рукавицы и осторожно оттолкнул жену в сторону.
— Позволь мне.
Он поставил кипящую сковороду на плиту, и Киара улыбнулась ему, коснувшись его руки.
— Спасибо тебе.
Выражение его лица смягчилось, и я все еще не мог сосредоточиться. Мой брат любил — или на что он был способен — Киару. Достав из кармана Тайленол, он протянул его мне.
— Дай мне кусочек лазаньи для Серафины.
Кьяра поджала губы, но сделала, как ей сказали.
— Почему она не может поужинать с нами?
— Она пленница, — пробормотал Савио, входя. Он все еще злился из-за инцидента с супом.
— Она может быть пленницей и ужинать с нами, как ты думаешь? — она обратилась за помощью к Нино. Он коснулся ее талии, и они обменялись взглядами, которые я не смог прочесть.
Устав от их молчаливых разговоров, я ушёл с лазаньей и тайленолом. Когда я вошел в спальню, Серафина сидела на подоконнике, обхватив руками ноги. Интересно, какую одежду она носила в Миннеаполисе? Я не мог представить, что она выбирала платья до пола, как Киара. Серафина не повернулась ко мне, когда я вошел, даже когда я пересек комнату и поставил тарелку на тумбочку.
— Скажи Киаре, что я сожалею, что потратила впустую ее суп.
— Ты сожалеешь? — спросил я, останавливаясь перед ней. Ее голубые глаза все еще смотрели в окно.
— Прости, что потратила его впустую, а не бросила в твоего брата. Я сожалею, что промазала. Ты можешь сказать ему это.
Я подавил улыбку и внимательно посмотрел на нее, на ее изящно изогнутые губы, на ее безупречную кожу. Мой взгляд опустился на ее предплечье. Она держала руку под неудобным углом, чтобы не прижимать ее к ноге. Я протянул Тайленол.
— От боли.
Ее взгляд упал на мою ладонь. Потом она подняла глаза. Я мог бы сказать, что она хотела отказаться, но она снова удивила меня, приняв таблетки, ее пальцы коснулись шрамов на моей ладони. Ее светлые брови нахмурились.