— Когда же люди полюбят меня за себя, а не за то, что я могу им дать? Они видят только мою фамилию. Это все, что их волнует.
— У тебя есть люди, которые заботятся о тебе, — сказал я грубо.
Адамо взглянул на меня.
— До сих пор ты стоил мне миллионы из-за машин, которые разбил, и наркотиков, которые позволил исчезнуть. Что я сделаю с тем, кто что-то у меня украл?
— Ты пытаешь и убиваешь их, — тихо сказал Адамо.
— Да. — я сделал паузу. — Но ты здесь, целый и невредимый, и ты знаешь, что останешься таким до того дня, когда я сделаю свой последний гребаный вдох.
Адамо опустил голову.
— Завтра ты поклянешься в верности Каморре. Ты примешь присягу и сделаешь татуировку, — приказал я.
— Мне плевать на Каморру, — прошептал Адамо, и мой гнев усилился, но потом он снова заговорил. — Но я поклянусь тебе в верности, потому что даже если я ненавижу то, что ты, Нино и Савио делаете, вы моя семья.
Я выпрямился и еще мгновение смотрел на брата.
— Не трать силы на мысли об этой девушке. Она ничего не стоит. Там еще много девушек. Она использовала тебя. Может быть, теперь ты начнёшь использовать их.
Адамо нахмурился.
— Я ничего не могу с собой поделать. — он громко сглотнул.
— Она трахалась с ним все это время.
— Ну и что? Ты трахнул ее. Он трахал ее. Ты двигаешься дальше.
— Нет, — тихо ответил он. — Мы не зашли так далеко.
— Пожалуйста, скажи мне, что она, по крайней мере, дала тебе в рот, — пробормотал я.
На лице Адамо промелькнуло смущение. Я снова опустился на пол.
— Могу я задать тебе вопрос? — тихо сказал он.
У меня было чувство, что это превращается в сексуальный разговор, которого я избегал с Савио, бросив ему на халяву двух шлюх; он с радостью согласился.
— Сколько времени нужно, чтобы взять в руки контроль?
— Контроль? — эхом отозвался я.
Я не пытался контролировать себя во время секса, но у меня было чувство, что Адамо не имел в виду такой контроль.
Адамо бросил сигарету на землю.
— Чтобы сдерживаться, понимаешь? Я вроде как ...
— Кончил в ту же секунду, как она прикоснулась к тебе ртом, — подсказал я.
Адамо поморщился и отвернулся.
— Да.
Я усмехнулся. Адамо нахмурился.
— Не смейся надо мной.
— Я не смеюсь, — ответил я. — Ты никогда не был с девушкой, так что это вполне нормально.
— С тобой тоже это случалось?
— Нет, но я трахался от злости. Это дает мне лучший контроль.
— Держу пари, Мейсон и Харпер посмеялись у меня за спиной, — сказал он несчастным голосом, а затем добавил, понизив голос. — Я хочу убить его. Мейсона.