У Селесты случилась огромная неприятность. Она настолько страдала от одиночества в первый год, что завела себе совершенно очаровательную маленькую собачку, с которой везде ездила вместе, – своего рода Юки, с тем лишь исключением, что она была живой! Но в начале недели собака заболела и чуть не умерла. Селесте пришлось пропустить практически неделю кастингов, включая один очень важный для нее, чтобы возить собаку в ветеринарную клинику на лечение, что, помимо всего прочего, вылилось в немалую сумму денег. Чуть позже она узнала, что две русские девушки из ее же агентства, жившие с ней в одной квартире («Знаешь тот тип людей, которые готовы подставить тебе подножку и сбросить с лестницы, лишь бы заполучить твое место?»), нарочно кормили собаку сладостями, чтобы та заболела и чтобы Селеста не попала на тот самый важный кастинг. Это было какое-то безумие! В этой профессии было полно реально больных людей! Селеста отомстила им, как только смогла: она взяла их кисти для макияжа и тщательно вычистила ими собачью подстилку. Через два дня кожа на их лицах полностью покрылась прыщами. Счет сравнялся…
Хотя отношения между мной, Олимпией и Мадлен не становились лучше, до такого, к счастью, мы еще не дошли. Они относились ко мне по-настоящему плохо, но в глубине души я в чем-то их понимала. Возможно, их раздражала та часть меня, которая стремилась стать прилежной моделью, но я ничего не могла с этим поделать. Несмотря на цифры на весах, мне постоянно не хватало легкости. Пугающая мысль о том, что я что-то делаю неправильно, держала меня в постоянном напряжении. И единственный верный способ преодоления этого напряжения заключался в том, чтобы стать лучшей, абсолютно лучшей, раздражающе лучшей. И я видела, как это выводило их из себя. Возможно, они не воспринимали бы все так болезненно на свой счет, если бы Себ перестал нас постоянно сравнивать: «Посмотрите на Виктуар – она разве ест? Посмотрите на Виктуар – она всегда ложится спать рано. Посмотрите на Виктуар – она…» Будь я на их месте, меня бы тоже такое бесило!
События достигли своего апогея в тот день, когда он обнаружил спрятанные на кухне сладости. Он регулярно рылся в их вещах, дабы убедиться, что они не едят ничего запрещенного, как будто он был их отцом, а им было по 12 лет. Он тут же устроил сцену: «Какого успеха, по-вашему, вы добьетесь, если не перестаете жрать? А потом вы удивляетесь, что вас не зовут ни на один показ! Даже на кастингах вы уже никому не интересны. Какой смысл тут торчать, если повсюду получаете одни отказы?» Мне стало так жалко этих бедняжек.