реально творила чудеса: девушка была ростом не более 172 сантиметров, у нее были достаточно короткие ноги и широкие бедра и вдобавок ужасная кожа. К тому же поведение ее было абсолютно неуместным. Миф, который я так долго хранила в своей голове, развеялся раз и навсегда.
Я помню, как разговаривала о ней с Луи, пока мы летели в самолете до Милана. Я призналась ему тогда, что мне очень хочется заполучить такую работу. Он ответил с ноткой упрека в голосе: «Ты достойна гораздо большего, чем это, Виктуар! Да, она зарабатывает по два миллиона долларов в год, но ты модель уровня высокой моды. Оставь Victoria's Secret для янки». В тот момент я его до конца не понимала и вот теперь собственными глазами увидела, что он хотел донести до меня! «Такие девушки мечтают попасть на показ Céline или Chanel. Они готовы деньги заплатить за возможность удостоиться такой привилегии. Но этого все равно никогда не случится. А у тебя это есть. Нельзя сравнивать яблоки и апельсины, понимаешь, о чем я говорю?»
Тем не менее ассистентка Джона Гальяно позволила ей зайти во второй раз, бросая в мой адрес извинительные взгляды, и я прекрасно понимала ее: видимо, это была единственная возможность как можно скорее разобраться с данной ситуацией. Когда юная мисс вышла, я зашла внутрь. Возведенная на верхотуру своих звездных сапог, я спокойно спустилась по трем небольшим ступенькам, ведущим в огромную комнату, пол которой был устлан восхитительным паркетом. В самом конце длинного и пустого помещения за столом царственно сидел Джон Гальяно. Он не изменял своему имиджу: смешная высокая шляпа, светлые волосы, большая серьга в правом ухе, закрученные кончики усов и огромный крест, висящий на груди под расстегнутой почти донизу и раскрашенной во все цвета радуги рубахой.
Сидящая рядом с ним женщина попросила меня подойти, я приблизилась и протянула ей свое портфолио, ощущая на себе абсолютно безучастный взгляд модельера. Она открыла портфолио, повернула так, чтобы он мог видеть, и стала переворачивать страницы. От него не было вообще никакой реакции – он был похож на восковую фигуру из Музея мадам Тюссо. «Пожалуйста, пройдись». Я повернулась, и мои бедра оказались прямо напротив лица Джона Гальяно. Я снова пересекла комнату, следя за тем, как бы не поскользнуться на паркете, который более уместно смотрелся бы где-нибудь в Версальском дворце, а потом вернулась к ним. Она взяла мою композитку и, улыбаясь, вернула мне портфолио. На лице Джона так и не проступило даже намека на эмоции.
* * *
Выходя из здания, я позвонила Фло, чтобы обо всем ей рассказать. «Ой, Виктуар, я забыла тебе сказать, что ему нравятся девушки с очень энергичной походкой, делающие огромные шаги и каблуками впивающиеся в пол». Слишком поздно. Значит, Гальяно можно было вычеркнуть из списка! Далее маршрут шел на улицу Сент-Оноре, прямиком к Chanel. Возможно, удача улыбнется мне улыбкой его превосходительства Лагерфельда?