– Я тоже читал, - кивнул Гольцов. - Его зовут Петр Петрович, он учёный-биолог, разработчик теории волнового генома.
– Чего?
– Геном - это информационная матрица организма, программа его развития. Так вот Гаряев облучает себя лазером, излучение которого промодулировано здоровым геномом, и клетки тела начинают омолаживаться, излечиваться от болезней, избавляться от всяких «шлаков». Вполне может быть, что этот метод работает. Хотя есть ещё один - инъекции стволовых клеток. Говорят, тоже помогает.
– И ты этим не пользуешься?
– Нет.
– Честно?
– Да.
Феликс Константинович покачал головой, сделал гримасу:
– Не хочешь признаваться. Ладно, дай адрес этого Петра Петровича, пойду попрошу, пусть сделает меня помоложе.
Арсений Васильевич засмеялся:
– Зачем тебе, Константиныч? Жениться надумал, что ли, на молоденькой?
– А что? Я ещё очень даже могу… помечтать, несмотря на лысину.
– А жену куда денешь?
– Брошу к чёртовой матери! Надоели её проповеди хуже горькой редьки! Жён вообще надо менять раз в три года, это я такой дурак, с одной сорок пять лет живу. Знаешь песню? Есть только миг между прошлой и будущей, именно он называется жизнь. Это как раз о жёнах.
Арсений Васильевич снова засмеялся:
– Достала тебя Софья Сергеевна. Хочешь коньячку?
Сосед почесал затылок, махнул рукой:
– Давай. Я с утра уже махнул пивка, так она разоралась, алкашом обозвала, а я свою меру знаю, чего ругаться?
В дверь позвонили.
Мужчины переглянулись.
– Жена, - сказал Феликс Константинович уверенно. - Учуяла, грымза старая.
– По-моему, твоя Софья очень симпатичная женщина. - Арсений Васильевич пошёл открывать. - Зря ты на неё наезжаешь, Константинович. На твоём месте я бы с ней по пустякам не ссорился, потерпел бы до золотой свадьбы.
– А потом? - заинтересовался сосед.
– А потом потерпел бы ещё лет двадцать.
Бывший полковник сплюнул, хотел что-то сказать, но Гольцов уже открыл дверь, и в прихожую вошла полная, седая, с добрым круглым лицом и молодо блестевшими глазами Софья Сергеевна, жена Феликса Константиновича:
– Ты уже прости, Арсений Васильевич, за вторжение, мой-то у тебя небось сидит? Отдыхать не даёт.
– Всё нормально, Софья Сергеевна, мы тут о бессмертии рассуждаем.
– Нашли тему. - Женщина поманила выглянувшего мужа пальцем. - Пошли домой, бессмертный, помощь твоя нужна.
Феликс Константинович уныло поплёлся в свою квартиру. На пороге оглянулся:
– Я к тебе вечерком загляну, если не возражаешь.
– Какие возражения, - пожал плечами Арсений Васильевич, - заглядывай, продолжим разговор.
Соседи ушли.
Он покачал головой, невольно вспоминая Милославу: жена никогда не позволяла себе осуждать или как-то ограничивать мужа в его личных делах и на отдыхе. Лишь отшучивалась, когда подруги укоряли её в том, что она не следит, где и с кем встречается её благоверный. Есть ли ещё такие женщины, беззаветно преданные одному-единственному, верящие в его ответную преданность и честность? Наверное, есть. Но это не Софья Сергеевна, хотя едва ли она так уж контролирует мужа, запрещая ему ходить в гости. Она не из тех, кто едет за мужем в Сибирь и портит ему всю каторгу. И всё же Мила была другой…