Первоначально римляне делили Галлию на две части: Цизальпийскую, или «ближнюю» Галлию, и Трансальпийскую, или «дальнюю» Галлию. Цизальпийская Галлия располагалась «по эту сторону» Альп, Трансальпийская – «за» Альпами. Юг Трансальпийской Галлии вдоль побережья Средиземного моря назывался Нарбоннской Галлией, или Провинцией. К 58 году до нашей эры Нарбоннская и Цизальпийская Галлия давно находились под властью Римской республики, а на востоке Трансальпийской Галлии, у реки Рейн, разгорался конфликт между местными племенами.
Два галльских племени, секваны и эдуи, вели между собой непримиримую войну за первенство. Германские войска под предводительством царя Ариовиста поддерживали секванов. Для защиты от них эдуи обратились за помощью к Цезарю, который был тогда проконсулом и управлял римскими владениями в Нарбоннской и Цизальпийской Галлии.
Армии римлян и германцев встретились недалеко от берегов Рейна, у горного массива Вогезы. Благодаря своей изобретательности и таланту полководца, Цезарь одержал в битве при Вогезах блестящую победу.
Крикс отставил опустошенную миску и заговорил, глядя в огонь. Другие солдаты не проявляли ни малейшего интереса к его рассказу. Судя по их безучастным лицам, эту историю они уже слышали не раз. А вот молодой Матуген был новичком.
– Мы разгромили германцев при Вогезах. Их царь Ариовист в числе немногих сумел переправиться через Рейн, но большинство его воинов и даже две его жены и дочь погибли. А вторая дочь попала к нам в плен.
– Разве германцы были так слабы? – недоверчиво уточнил Матуген.
– Наоборот. В наших войсках ходили мрачные слухи о неистовой силе германских воинов. Говорили, что их готовят к войне с самого детства, что их юноши не знают женщин до двадцати лет и даже дольше – сохраняя целомудрие, они берегут силы для битвы. Рассказывали, что германцы ведут простую жизнь и не привыкли к телесным удобствам, поэтому их выносливость в схватке не знает предела. Такие разговоры подорвали боевой дух наших солдат. Узнав об этом, Цезарь созвал центурионов, наших командиров, и произнес речь, которая наполнила их сердца стыдом за проявленную слабость и вновь зажгла в них огонь мужества. Вот такой он, великий Цезарь, – слава ему!
– Слава Цезарю! – эхом отозвался молодой легионер.
– Я служил в Десятом легионе. Когда Цезарь отправился на встречу с Ариовистом, с ним должны были ехать только всадники. Но мы были любимцами Цезаря, и только нам он мог доверить свою жизнь. Он приказал галльским всадникам спешиться и посадил нас, своих легионеров, на их коней. Цезарь оказал мне великую честь: для своей личной охраны он выбрал десять воинов, и я был среди них. Ариовист и Цезарь вели разговор, сидя верхом, и мы были рядом. Остальные всадники, и наши, и германские, оставались на расстоянии двухсот шагов. Ариовист держался высокомерно и не пошел навстречу предложениям Цезаря. Затем к нам примчался гонец и сообщил, что германские всадники начали метать в наших легионеров копья и камни. Услышав это, Цезарь отдал приказ вернуться в лагерь и покинул Ариовиста.