— Слушай, — прищурилась Ли, глядя на меня. — Давай, рассказывай! Я чего-то не знаю? Вот только не надо мне врать!!!
— А…., - растерялась я, понимая, что сболтнула лишнего. Хотя, кто его знает, а вдруг мы здесь навсегда? И Ли никогда не узнает правду? Что уж тут скрывать? Карата здесь нет! Может, мы его вообще никогда не увидим? — Хорошо, он — оборотень. Сдаюсь!
— Как??? — закричала Ли, опять чуть перебудив всех. Но все настолько устали, что лишь сонно заворочались. — Он — оборотень??? То есть… У него… Есть… Человеческая форма?
— Да, — ответила я, глядя на ведра. Мне уже и идти куда-то расхотелось. — У него есть человеческая форма. А еще он умеет общаться мысленно! Кстати, это он делал наши домашние задания! Только он просил не говорить тебе о том, что он оборотень!
— Ну вот выберусь! Вот я его тапком!!! Плохая собака!!! Очень плохая собака!!! — возмутилась Ли. — Маму обманул! Я же его еще щеночком помню… Такой маленький, смешной, кудрявый!!! Скажи, он маленький мальчик? Ему же четыре годика?
— Эм… Да вот сказать… — замялась я, вспоминая двухметровую глыбу. “Мне четыле годика!” — почему то заметил двухметровый качок, улыбась. — Не совсем… Ты его видела! И по-моему вы даже с ним целовались…
— Карат!!! — задохнулась Ли. — Я-то думаю, почему волосы знакомые… Так это был он! Ну все! Я ему яйца выстригу! Скажу, что был репей!
— Лучше прививку от бешенства сделай! Он в него придет, узнав, что я тебе рассказала! — сглотнула я. — Ладно, пошли! Будем выбираться!
— Каратик…, - улыбнулась Ли, глядя мечтательным взглядом куда-то в ведомую только ей даль. — Так это ты … Карат… Мы выберемся! Я хочу к нему!!! К моему Карату!
Мы взяли ведра, помыли их от каменной крошки, наполнили водой и потащили прочь.
— Тяжеленькие, — прошептала Ли. — Карат…
Мы взяли с собой несколько фонарей, стащив их у шахтеров, а потом отправились в темноту.
— То есть это был Карат? — снова спросила Ли, пока фонари висели у нас на шее, повязанные на веревках.
— Да, это он. И он меня растерзает за то, что я тебе об этом сказала! — вздохнула я, понимая, что больше никогда не захочу видеть одну гадкую и мерзкую гниду в короне.
— Давай делать отметки! — прошептала Ли, когда мы отошли подальше от лагеря шахтеров. Мы скребли камень, ставя крестик.
— Плохо, что их плохо видно, — вздохнула Ли, приглядываясь. — А если фонари погаснут, то мы больше ничего не увидим!
— Значит, нужно делать отметки на одном уровне и побольше! — предложила я. — Через каждые сто метров!
Мы шли, шли, сворачивая вместе с туннелем. Он ведь когда-нибудь закончится?