– Санни, мне так жаль. Свидания – они ничего не значат. Ты должен это знать!
– Ничего? С этими парнями ничего не случалось? – прошептал Санни.
Фрэнки побледнела.
– Только один поцелуй.
– Не могу тебе поверить, – взорвался Санни и обрушил кулак на подлокотник.
– Санни, мне так жаль. Как только я начала в тебя влюбляться, по-настоящему влюбляться, все остальное стало просто материалом для блога. А потом блог стал набирать обороты, и я наконец снова свободно писала. Мне не нравилось то, что я пишу, после моей первой книги. Мой издатель даже хочет превратить этот блог в книгу! Наверное, я стала нуждаться в материалах, чтобы писать свои тексты. И не хотела все это бросать. Понимаю: это ничего не оправдывает. – Санни стал теребить рукав свитера. – Я увлеклась, должна была остановиться, как только наши с тобой отношения стали серьезнее, и быть честной с тобой. – Она потянулась к Санни, но он отдернул ладонь, которую она хотела взять. – Я так давно была одна, что отвыкла думать о ком-то, кроме себя. Теперь я это ясно вижу. Но, пожалуйста, Санни, ты должен знать, что это было только ради блога. Это ничего не меняет между нами. – Она сделала паузу. – Мое подлинное «я» все это время принадлежало тебе.
Она пожалела о последних словах, как только они прозвучали.
– Твое подлинное «я»? – Санни дошел до кресла, которое стояло под углом к дивану, еще больше увеличивая расстояние между ними, и упал в него. Он наклонился и оперся о колени, сцепив руки перед собой. Побелевшие костяшки бросились Фрэнки в глаза. – И ты ждешь, что я в это поверю? В течение всех наших отношений ты что-то от меня скрывала. Пряталась в своей самодиагностированной «дистанции», а я хотел одного – чтобы ты мне открылась. Чтобы ты дала мне шанс тебя узнать. По-настоящему узнать.
Фрэнки уставилась на кусок нитки, торчащей из шва подушки, прижатой к ее бедру. Она потянула за него, чувствуя, что ее жизнь вот так же расходится по швам.
– А главное, Фрэнки, – пробормотал Санни, – это просто доказывает то, что я знал с самого начала.
Фрэнки вскинула голову, всмотрелась в лицо Санни, его тревожный прищур.
– Ты на самом деле никогда не подпустишь меня к себе, да? Что бы ты ни говорила, ты не позволила себе полюбить меня по-настоящему. Какая-то часть тебя всегда оставалась недостижимой, отстраненной. Ты сомневалась во мне – в нас – все это время. Тебя ничем не удовлетворить.
– Так нечестно.
– Абсолютно честно. Ты отталкиваешь людей, Фрэнки! Даже не можешь ответить на простой вопрос о своем детстве. Не веришь в себя и не веришь в других людей! Не можешь заставить себя поверить, что я однажды не встану и не уйду просто так, не буду тебя смущать, или высмеивать, или сомневаться в тебе. – Его голос поднялся на децибел.