– Что ж, все это звучит восхитительно, Фрэнки. Ты знаешь, что я полностью «за». Но в то же время немного похоже на нервный срыв. – Кэт теперь тяжело дышала, словно на бегу.
– Вовсе нет.
– Ты уверена?
– Да.
– Полностью?
– Нет.
– Значит, у тебя может быть нервный срыв?
– Да.
– Ну ладно, хорошо, что с этим разобрались, – сказала Кэт.
– Кэт, что это было?
– Ты о чем? – уклончиво переспросила Кэт.
– Что там говорят у тебя за спиной, объявляют посадку? Ты в аэропорту? – спросила Фрэнки.
– Ах, прости, Фрэнк, мне надо бежать! Люблю тебя. Удачи с нервным срывом!
Кэт повесила трубку. Фрэнки попыталась перезвонить ей пять раз, но каждый раз включалась голосовая почта, и наконец она решила, что будет разбираться с Кэт и ее эскападами позже. Прямо сейчас ей нужно сосредоточиться на встрече с издателем, до которой оставался ровно час. Она побрызгала запястья парфюмом «для особых случаев», схватила сумочку в горошек, сделала глубокий вдох и выступила из квартиры в большой, просторный мир.
* * *
Был очередной исключительно холодный мельбурнский день, и едва Фрэнки покинула теплые объятия своего дома, как кусачий воздух вгрызся в ее кожу, как бы туго она ни заворачивалась в пальто. Она снова заглянула в сумочку, проверяя, что проездной у нее с собой, и достала телефон, обновляя почту. Уголком глаза она заметила, что кто-то маячит рядом.
– Папа?
Рудольф робко улыбнулся ей. Он был одет только в шорты и футболку, хотя на улице едва ли не шел снег. «Как обычно».
– Что ты тут делаешь? Я не могу задерживаться. У меня очень важная встреча, – резковато сказала Фрэнки.
Рудольф вручил ей маленький сверток в коричневой оберточной бумаге с приклеенной простой синей открыткой.
– Это мне? – спросила она, забирая сверток из грубых рук отца. Рудольф кивнул. Она аккуратно отцепила открытку и прочитала вслух.
Дорогая Фрэнки,
я знаю, что мы с мамой иногда сводим тебя с ума. Ладно, все время. Но знай, что мы тебя любим больше всего на свете и так гордимся тобой и твоими многочисленными достижениями. Мы нашли это, когда переезжали. Это напомнило нам о том, что многие свои мечты ты уже воплотила.
С неизменной любовью,
мама и папа
– Ох, папа. – Фрэнки смахнула с глаз невольную слезу. – Это так неожиданно.
Рудольф кивнул на подарок у нее в руках. Она потянула за бечевку, удерживающую сверток, и коричневая бумага изящно развернулась, как по волшебству, открывая кусок синего картона. На картоне, в верхнем правом углу, была неаккуратно приклеена фотография Рудольфа, Путу и Фрэнки, которой на вид было лет шесть. Рядом с фото ее собственным детским почерком было написано: