– Это очень смело.
– На самом деле нет, – попытался отмахнуться Санни. – Я просто должен был это сделать. Чтобы не стыдно было смотреть на свое отражение в зеркале.
– Потрясающая идея. Мне нравится, – сказала Фрэнки, разглядывая наброски, каждый из которых был отсылкой к той или другой книге.
– Так что, это… связано с тем, как она умерла? Хейзел? – Фрэнки произнесла ее имя осторожно и увидела, как в ответ сморщился лоб Санни.
– А, кажется, пицца подгорает. Лучше достать ее, пока я опять не поджег кухню. Это отдельная история! – Санни бросился на кухню, оставив Фрэнки смотреть на его рисунки и с именем Хейзел на губах.
* * *
– Пицца по-тря-сающая! – Фрэнки откусила от куска, покрытого грибами, красным перцем и оливками. – Не могу поверить, что ты это приготовил.
– Это единственное, что я действительно умею готовить. Но получается хорошо, даже если это я сам говорю, – улыбнулся Санни.
– Еще как умеешь. И я разбираюсь в пицце. Не помню, говорила ли тебе, но это моя самая любимая еда, – сказал Фрэнки.
– Я так и понял, когда ты в тот раз заказала две огромные пиццы себе одной, – засмеялся Санни.
– Эй! Это были времена отчаяния, друг мой. Времена отчаяния. Если прозвище «девушка с месячными» не требует двух больших пицц, то не знаю, что их стоит.
– Так как продвигается твоя писательская работа? – спросил Санни.
Фрэнки пригубила вино и подумала, не рассказать ли ему про блог. Его это, наверное, повеселит. «Может, в другой раз».
– Никак.
– Почему? Ну же, Фрэнк. Я прочитал твою последнюю книгу. Она замечательная. Правда. А я ненавижу любовные романы, – улыбнулся Санни.
– Ты прочитал «Современную Остин»? Когда?
– В тот же день, когда узнал, что это ты ее написала.
У Фрэнки сердце забилось чаще, и она прикрыла лицо куском пиццы.
– Не может быть!
Санни накрыл ее руку своей, аккуратно убрав пиццу в сторону.
– Тебе следует гордиться своей работой. Это такая хорошая книга, Фрэнки. Твои романы – это искусство.
– Не говори со мной об искусстве, мистер арт-директор. Эти рисунки – они действительно потрясающие. – Фрэнки жестом указала на наброски, приколотые к стенам, пытаясь отвлечь и его, и себя.
– Ничего особенного. Просто эскизы. Мои лучшие работы – это картины маслом.
– Картины маслом? Вы полны сюрпризов, мистер Дэй. Можно взглянуть? – спросила Фрэнки.
– Ну, одна из них висит у меня в спальне, и, возможно, позже ты ее увидишь, – подмигнул Санни.
У Фрэнки застучало сердце, а взгляд метнулся к двери, которая маячила в конце короткого коридора, уводящего из гостиной.
– Так про эти концепции, – сказала она, взяв себя в руки. – Ты сказал, что предложил их «Трансплантологии Австралии»?